X-Wing-2: Игра Веджа

Картину, ко всему прочему, портил имперский летающий бронетранспортер, с грацией фамбаа парящий на уровне их этажа. В бронированном борту открылась бойница, оттуда высунулся солдат, что-то кинул в окно и спрятался, подстрелить его не успели. Гэвин удивился: транспаристил пробить не так просто. Но штурмовик и не собирался ничего пробивать. Его снаряд прилип с внешней стороны и растекся по транспаристилу черной кляксой. Через секунду клякса взорвалась, от грохота заложило уши.

Гэвин метнулся обратно на пол, но острые осколки все-таки ужалили левый бок и лицо. Дарклайтер грохнулся на твердый феррокрит, ушиб локти и колени, попытался приподняться, но кто-то пихнул его обратно. А для верности еще и навалился сверху:

— Лежать!

Потом командир, а, судя по всему, это был он, нарушил собственный совет, приподнялся и проорал изо всех сил:

— Никому не высовываться!

После чего опять распластался на полу рядом с Дарклайтером.

Гэвин грустно разглядывал серые разводы у себя перед носом и думал о том, как прекрасна жизнь и что он не хочет становиться мишенью, застряв между двух штурмовых отрядов — тем, что ломится следом, и тем, что лезет в окно. Но, кажется, командир сильно ушиб голову, потому что следовать его приказу значит продемонстрировать штурмовикам готовность сдаться. А это глупо. Во-первых, Проныры никогда не сдаются, это командир им сам говорил, а во-вторых, штурмовики определенно не были заинтересованы во взятии их в плен. Конечно, за белым шлемом ситх что разберешь, может, эти парни и добры по натуре, но что-то не очень похоже.

Гэвин повернул голову, чтобы хотя бы видеть того, кто его застрелит.

— Лежать, ситхово семя! Лежать! — прошипел ему в ухо Антиллес.

А что ему еще оставалось делать?

Но случилось что-то странное. Бронетранспортер перекосило, отчего два штурмовика, как раз перелезавшие из него по легким мосткам в помещение, свалились вниз. Спустя полсекунды та штука, которая заставила водителя поволноваться, врезалась в кабину бронетранспортера. От взрыва вылетели те окна, что еще оставались целыми. Бронетранспортер влез кормой в пролом, не удержался и ухнул вниз.

Мимо окон пронеслась легкая вытянутая тень. Гэвин разинул бы рот от изумления, окажись он в более подходящих для этого условиях. Нет, это не командир головой стукнулся, это у самого Гэвина контузия, иначе он не решил бы, что штурмовиков атакует легкий истребитель.

Но тень вернулась. Черный Зет-95 с желтым оперением плоскостей, чуть менее изящный, чем следующее поколение, но все равно родной, зашел на цель, аккуратно отстрелялся, исчез из виду и вновь вернулся, отыскав новую цель. Лежа носом в пол, Гэвин давал обет за обетом: сначала расцеловать на радостях пилота, потом лично вычистить машину до блеска, отремонтировать, смазать и вообще всячески холить, лелеять и нежить. Как истребитель, так и того, кто внутри него. Никто никогда не подумал бы, что старичок-"охотник" может причинить такой ущерб и так кстати. От стены уже ничего не осталось, как и от штурмовиков, которым не повезло оказаться возле нее.

Зет-95 вновь исчез, а на его место вплыла антигравитационная телега. Антиллес вскочил и рванул к ней со всех ног даже раньше, чем гостеприимно распахнулась дверца. Остальные тоже не стали ждать особого приглашения, Гэвин тоже побежал, но на всякий случай все время оглядывался через плечо — а вдруг из штурмовиков кто-то все же остался.

— Гэвин! — крикнул ему командир. — Не щелкай визиром! Лезь давай!

— После вас, сэр, — пропыхтел Дарклайтер. — Вы ранены…

— Я помню! Лезь, кому говорят! Лезь, это приказ!

Гэвин сунул карабин Пашу, прыгнул внутрь телеги, его поймали и втиснули между Эриси и трандошаном. Командир остался верен себе, он поднялся на борт последним, и телега мягко отвалила от здания. Сквозь плохо прикрытую дверцу свистел ветер, все орали от возбуждения и поэтому не сразу услышали вежливый голос водителя, попросившего закрыть дверь, иначе ему придется последовать инструкции номер 256 дробь 7, параграф 4 и посадить летательный аппарат, дабы не подвергать опасности пассажиров. Среди пассажиров воцарилось гробовое молчание. Ведж кое-как поднялся, выполнил просьбу, пробормотал проклятие сквозь стиснутые зубы, прижал ладонь к боку и снова сел. Лицо у него было белое, из носа опять текла кровь.

— Могу ли я поинтересоваться, как ваше самочувствие, коммандер Антиллес? — вновь проскрипел металлический голос.

— Можешь, — Ведж отдышался. — Плохое. Ребра сломал… считай несерьезным ранением.

Его хватало только на короткие фразы.

Гэвин между тем попытался прочистить ухо в надежде, что у него слуховые галлюцинации вместо зрительных.

— А как здесь оказался МЗ? — упавшим голосом спросил он.

— И кто был в «охотнике», командир? — поддержала его Рисати.

Действительно, удивился Гэвин, а кто же остался в лавке?

— Тик.

На лице Дарклайтера кто угодно мог прочитать сначала восторг, потом подозрения, а потом — отчаяние от предательства с той стороны, с которой он и не ждал удара. Потом Дарклайтер кое-как натянул на себя невозмутимое выражение; ему очень хотелось заплакать.