X-Wing-5: Эскадрилья-призрак

Мин продолжал разворот, пока машина не описала полный круг, и теперь Дойнос вновь летел следом за собственными пилотами. Но сколько бы мощности он ни скармливал двигателям, не приближался ни на сантиметр к эскадрилье, беспечно мчащейся навстречу гибели.

— Есть разница! УХОДИ.

В грудь с размаха ударил невидимый кулак, и это было не ускорение. Сердце зачастило, готовое разорваться на части.

— Прошу тебя…

Голос ведомой стал язвительным и злым.

— Давай без слюней, лейтенант! Если бы кто-нибудь сказал тебе: «Прошу тебя, живи», ты бы первый плюнул ему в лицо и послал куда подальше.

— Безумие какое-то… Я схожу с ума.

От входа в ущелье пилотов отделяло несколько секунд полета. Грудь сдавило так сильно, что Мину показалось: сердце больше не бьется.

— Нет, не сходишь. Тебе просто плевать на себя. Ты сам не хочешь жить дальше, так что не обвиняй нас.

— Ты ошибаешься… вернись.

— Поклянись.

— Да клянусь я! Клянусь! Поворачивай!

Колпак кабины потемнел, стих рев двигателей. Потом во мраке появилась белая щель, словно кто-то полоснул бритвой. Но фонарь не отодвинулся назад, как положено, а откинулся на левую плоскость.

Трясущийся потный Мин смотрел на лица Мордашки, Тирии, Фалинн и Келла. На головах у ребят были шлемофоны, на лицах — тревога.

И тут в груди что-то все-таки лопнуло. Мин рванулся вперед, но ремни безопасности не пустили, бросили обратно в ложемент.

— Ублюдки…

Все, кроме Тайнера, попятились. А Келл просто стянул с головы шлемофон и отдал Мордашке.

Дойнос расстегнул ремни, встал и прыгнул на Тайнера. Сила прыжка, сила гнева были так велики, что рослого пилота сшибло бы, словно бумажного, но Келл развернулся, перехватывая правую руку Мина, и неторопливо, почти бережно уложил кореллианина на пол. Вокруг Дойноса крутанулись переборки «Ночного гостя», специально выкрашенные учеными в цвет, призванный успокаивать раздерганные нервы.

Но Келл не стал продолжать. Тогда Мин по-дворовому ударил его, целя кулаком в пах. Тайнер опять поймал его руку, отвел в сторону, так что удар лишь скользнул по бедру.

— Я тебя убью! — от крика саднило горло. — Как ты посмел, сволочь! Зачем ты так?

Тайнер молчал, концентрируясь на движении, и этим злил только больше. Ответила Тирия: — Ты не оставил нам выбора, Мин. Ты просто лежал там и пытался умереть.

— Имею право! — Дойнос отлепился от пола и ударил Келла по лицу; Тайнер опять уклонился, предварительно и несильно толкнув противника.

А потом кореллианин почувствовал, как ноги из-под него выбивают, а сам он рушится на палубу. Дыхание на миг оборвалось… но, к сожалению, тут же восстановилось.

— Нет у тебя такого права, — сказал Келл. — Ты поклялся, помнишь?

— Заткни пасть!

С чего они взяли, что смогут остановить кореллианина? Дойнос что было сил пнул врага, опять мимо. Тайнера там не было. Не зашнурованный ботинок сорвался с ноги и улетел под тренажер.

— Какое право ты имел так горевать по дроиду и даже слезы не уронить по Иесмин?

Мин обмяк. Он мог пощупать горе, словно оно было вещью, предметом, дырой в животе. Кореллианин скорчился на полу, обхватив себя руками, как будто пытался зажать ладонями рану.

Сквозь пелену слез он видел, как Тирия нагибается над ним, почувствовал ее руки у себя на плечах, понял, что его трясут.

— Мин, не бросай нас, ты нужен нам. Нам нужно, чтобы ты летал, присматривал за нами, берег нас. Мин, теперь мы — твоя эскадрилья.

Дойнос всхлипнул.

— Да что такое с этим дроидом? — зло и тревожно спросила Тирия.

Мин приподнял голову. Как она не понимает?

— Последний…

— Последний?.. — Тирия нагнулась ниже, в глазах ее был страх. — Последний… Он последний из твоей эскадрильи, верно?

Больше говорить Мин не мог, поэтому просто кивнул.

— И пока он был… жив — значит, еще ничего не было окончено, верно, Мин? Значит, ты не подвел свою эскадрилью? Ты защищал его…

Дойнос заставил себя говорить, но от боли, от слез, комом стоящих в горле, голос звучал незнакомо и сипло. Мин сам не слышал собственных слов.

— Его больше нет…

— Мин… — Тирия растерянно оглянулась. — Нас ведь тоже надо защищать. Мы твои друзья.

— Не хочу я никаких друзей! Друзья умирают!

— Проклятье!

Саркин схватила его за комбинезон, подтянула к себе, обняла. Дойнос надеялся, что теперь она замолчит, и тогда можно будет снова погрузиться в сон.

— Когда я присоединилась к Альянсу, это был мой любимый девиз. Друзья гибнут, поэтому не заводи их. Твоя задача проста: вылет, стрельба по противнику, а когда придет смерть, будешь знать, что сделал все в лучшем виде.

— Значит, ты понимаешь…

— Я передумала, Мин. Когда умерла Йесмин, я передумала. Как бы я могла смотреть ей в глаза, если бы просто вышвырнула жизнь на помойку? Она сражалась за жизнь. Она разозлилась бы на меня за то, что я растрачиваю впустую то, чем она больше не может наслаждаться.

Кореллианин не ответил. У него не было ответа.

— А как твои пилоты? Разве они хотели бы, чтобы ты погиб?

— Должны…

— Прекрати. Ты знал их. Ты был их командиром. Пожелали бы они тебе смерти?

— Их семьи…

— Нет.