Xirtam. Забыть Агренду

Стэн выбрал столик в углу под навесом, не столько из-за вида на море, сколько из-за несильного шума волн, достаточно хорошо перекрывавшего болтовню туристов за другими столиками. Бывают в жизни такие моменты, когда очень не хочется слышать человеческую речь. Надоело. Единственным исключением был бармен — но, его речь касалась исключительно полезных вещей, таких, как тартинки с сыром и фруктами, и ромового пунша. Получив эти вкусные вещи, Стэн абстрагировался от человеческого окружения, и стал слушать море. В горах на Агренде море было видно, но не слышно, слишком далеко. А здесь вот — в двух шагах волны шуршат о камни...

К середине кувшинчика с пуншем, настроение у Стэна выросло с исходной отметки «экстремально-хреновое» до отметки «условно-удовлетворительное». Теперь он мог вернуться к мыслям о рабочей ситуации спокойно и взвешенно. После недолгого и не особенно приятного общения с Байгоном, он вдруг понял то, что безуспешно пытался сформулировать в течении суток вынужденного безделья в горах Агренды, в лагере партизан капо Жоа Рулета, до переброски сюда, на Гваделупу. И ключом к решению послужил именно Байгон, который оказался не просто мудаком, а в каком-то смысле эталонным мудаком. В голове этого высокопоставленного бонзы ООН в образцовой пропорции содержались все те дурацкие представления о мире и мотивы деятельности, которые определяли поведение «больших боссов» (как говорил команданте Зим).

Стэн сделал несколько глотков пунша, прожевал тартинку и попробовал схематично представить себе финансово-политический Олимп, населенный такими Байгонами. К своему удивлению, он обнаружил, что это вовсе не сложно, и (вот что самое главное): получившаяся схема, или модель, объясняла все идиотские нелепости, одна за другой делавшиеся штабом Альянса и ООН в агрендской операции. Более того, Стэну стали понятны и те глупости, которые еще не сделаны, а только планируются, или даже не планируются, а будут планироваться людьми вроде Байгона в ближайшее время.

Тут очень кстати, в голове Стэна всплыло рассуждение капо Жоа Рулета о «Матрице», заменяющей реальность в (условно) «Западном мире», или «Первом мире» (как любят выражаться корифеи геополитики). Капо любил переиначивать по-своему знаменитые афоризмы. Как-то за чаем он вспомнил слова Ленина: «Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества», и переиначил применительно к политикам Альянса: «Нельзя построить вокруг себя Матрицу и быть свободными от Матрицы». Стэн долго вертел в голове этот постулат, примеряя на исторические примеры, начиная с античности.

Почему персидское войско при Гавгамелах потерпело сокрушительное поражение от македонского корпуса, вдесятеро меньшего по численности и вооружению? Что, если причиной был не какой-то особый талант Александра Македонского, а специфический идиотизм Дария и его сатрапов. Они жили в Матрице, в которой Персеполис являлся метафизическим центром виртуального мира, резиденцией несменяемого и абсолютно непобедимого, богоподобного царя царей. Они не могли психологически воспринять обыкновенную реальность с ее грубыми законами механики. Такая картина в истории повторялась десятки раз. Может быть, финансово-политическая Матрица – огромная виртуальная вселенная из цифр капитализации и эмиссии, и сумм военных бюджетов, действительно заслонила реальность для персон, принимающих решения?

Стэн глотнул пунша, и прикинул, как давно «Первый мир» не сталкивался с реальной войной. Не с договорными войнами последних десятилетий, в которых все делалось в соответствии с некими правилами Матрицы, и по-настоящему гибли лишь «плебеи», предназначенные в жертву по тем или иным высшим «Матричным» соображениям, а с настоящей войной в первобытном смысле (но с современной техникой). Вроде бы, со времен Второй мировой войны, в «Первом мире» такого не было. В период Холодной войны, некоторые армии «Первого мира» повоевали по-настоящему в Индокитае, но к последней четверти прошлого века это прекратилось, и теперь в штабах, наверное, не осталось ни одного генерала, воевавшего на первобытной войне хотя бы в юности. Что произойдет, если штаб, знающий лишь войну в Матрице, будет командовать армией, столкнувшимся с противником, воюющим без правил? Какой перевес в живой силе и технике нужен «Первому миру» для победы, при таком неадекватном управлении? И что называть победой? Вот, сейчас Альянс и ООН заняли столицу Агренды, и взяли под контроль почти весь остров. Победа? Формально — да, а фактически, похоже, что нет.

От этих размышлений Стэна оторвало появление некой молодой особы, симпатичной мулатки, одетой в нечто легкое и яркое.

— Скучаем? – поинтересовалась она.

— Вроде того, — неопределенно ответил он.

— Меня зовут Аннет, — сообщила девушка, изящно приземляясь за его столик, — Я сюда приехала с Висенты. Я там работала гидом, а теперь фьють...

— А я – Стэн. Приехал из Европы, по бизнесу. Говорят, на Висенте война.

— Не то, чтобы война, но какая-то фигня. Все туристы смылись, а ребята из агрендской оккупационной команды, хотя и симпатичные, но им не до экскурсий.