XVII. Де Брас (СИ)

— Франсуа? — девушка потянулась, пробуждаясь ото сна. И во мне вновь проснулось желание. Я хотел обладать ей постоянно, это чувство было превыше меня. Она впервые в жизни пробудила во мне настолько низменные, животные инстинкты, которых не могла при всем желании добиться ни одна из элитных дорогих шлюх.

Вот и сейчас, я отставил бокал в сторону и подошел к кровати, склонившись над девушкой. Она подалась ко мне, простыня окончательно соскользнула с тела, а дальше я потерял над собой всяческий контроль. Мне даже где-то в душе было немного стыдно за то, что мы вытворяли, но Ребекка не только не протестовала против некоторых нововведений для этого темного времени, но активно поддерживала и совершенно не стеснялась.

Она досталась мне невинной. Девственницей. Так тоже бывает.

В первую же нашу ночь Ребекка негромко вскрикнула, и кровь запачкала простыню.

Признаться, я к такому был не готов. Еще ни одна из моих женщин, с которыми я имел дело здесь, во Франции не могла похвастаться целомудрием. Напротив, все словно с цепи срывались, сношаясь направо и налево, и хвастаясь подругам о новых любовниках.

Времена пуритан давно остались позади, в моде царила страсть и разврат. Впрочем, основной пик случится позже, и при ином короле…

Но теперь, понимая, что Ребекка столь легко и непринужденно отдала мне то, что берегла всю жизнь, поверив и решившись, приняв полностью и забрав в свое сердце навсегда, я сам начал меняться.

Никогда и никому я не хранил верность, считая ее если и не пережитком прошлого, то некое лишней частью отношений, сдерживающим фактором, ведущим к неизменному краху. Человек не может всю свою жизнь желать кого-то одного. Рано или поздно у него появится выбор. И обычно мало кто в силах сопротивляться нарастающей похоти и пороку, падая в пучину разврата и фальшивой страсти. Потом приходит раскаяние и разочарование, но обычно уже после того, как все рушится.

Я предпочитал всегда быть сам по себе. Это было мое кредо. Но теперь все изменилось.

Отодвинувшись от Ребекки, я попытался успокоить дыхание. Сердце билось в груди, как бешенное. Будь у меня под рукой сигарета, я бы закурил. Надо написать аббату де Бриенну и спросить, не начал ли он крутить первые папироски, было бы весьма кстати…

— Сударь, а когда вы изволите на мне жениться? — голос Ребекки вывел меня из положения нирваны. Я вздрогнул и повернулся к ней.

Она смотрела на меня всерьез, широко распахнув глаза, но потом не выдержала и рассмеялась своим серебристым, легким смехом.

— Да хоть прямо сейчас! — искренне и честно ответил я, и вовсе не соврал при этом.

— Готовы хранить верность?

— Готов!

— Готовы любить до конца наших дней?

— Готов!

— Уверены, что после не передумаете?

— Уверен!

— Франсуа, я объявляю нас мужем и женой! Именем любви, и да благословят нас небеса!..

— Клянусь перед Господом и Небом, что всю свою жизнь, пока я мыслю и дышу, буду любить и почитать мою супругу, заботиться о ней в горе и радости, при свете звезд и солнца, защищать ее от угроз, помогать в насущных заботах, ценить и боготворить ее! Клянусь, что не будет у меня никого и ничего важнее и значимее! Клянусь, что все мои чаяния и мечты я буду посвящать только ей! Клянусь!

Ребекка выслушала все до конца, а потом негромко сказала в ответ:

— Клянусь, что муж мой станет жизнью моей! Клянусь!..

В дверь спальни постучались. Я поднялся на ноги, накинув на плечи простыню, и выглянул в коридор. Молодой слуга, имени которого я еще не запомнил, поклонился и доложил:

— К вам посетитель, господин барон! Изволите принять?

Я задумался. Почти никто не знал, что я вернулся в Париж. И еще меньшее число людей было в курсе, где именно я остановился. Перпонше только начал приводить мой новый дом в порядок, и еще далеко не закончил с обустройством. Хотя, с моей точки зрения, жить тут уже было можно. Но слуги так не считали, и с утра до вечера чистили, драили, вымывали, скребли, прибирались, отчищали все вокруг.

Неведомый гость, кем бы он не был, входил в узкий круг осведомленных о моем местоположении.

— Приму! Пусть ожидает в фиолетовой комнате, я скоро спущусь.

Да, внезапно у меня образовалась фиолетовая комната, а так же желтая и белая. Дом был большой, и я пока больше довольствовался синей спальней, чем прочими помещениями.

К тому моменту, когда я спустился вниз, гость уже расположился на стуле и смирно ожидал, пока о нем вспомнят.

Это был молодой человек, лет восемнадцати на вид, кудрявый и живой лицом, с большим носом и любопытным взглядом.

— Сударь! — сходу резко начал я. Молодой человек напомнил мне обычного просителя, коих видеть я не желал. — В двух словах скажите, чего вы желаете?

Юноша порывисто привстал со стула.

— Ваша милость, вовсе не желая вас оскорбить или обидеть, случайным образом лицезрел светлый лик в окне вашего дома. Ваша супруга, полагаю? Белокурые волосы, тонкие черты лица…

Боже, он заметил Ребекку в окне. И что, теперь он потребует отдать девушку ему в жены? Когда у меня выдастся хотя бы один спокойный день!?..

— Что вы хотите, юноша?