XVII. Грязь, кровь и вино! (СИ)

Вечером второго дня, я возвращался с прогулки и совершенно случайно заметил, как один дворянин заколол второго в одном из двориков у монастыря Кармелиток. Заколол насмерть, проткнув горло шпагой. Для Парижа дело житейское, для дуэли хватит порой косого взгляда, но дело в том, что этот дворянин был тем неизвестным, с которым я въехал в один день в город.

Судя по всему, он уже успел обзавестись слугой, с помощью которого успешно сбежал с места дуэли. При этом, кавалер имел несколько охреневший вид, словно убил человека впервые. Именно это меня больше всего и удивило, так как раньше я думал, что он обладает сходной со мной профессией.

Впрочем, долго задумываться над этим я не стал, потому что жизнь давно отучила лезть в чужие дела.

Вестей от отца Жозефа пока не поступало. Не знаю, увы, пока не знаю, к счастью это или к беде.

Саншо нашел хорошего портного с сапожником и шляпником. Гардероб пополнился еще кучей обуви: парадными и повседневными сапогами, а в придачу, наконец, домашними туфлями. У шляпника обзавелся еще одной шляпой, тоже на случай торжественных выходов. Ну и до кучи прикупил еще кожаных изделий — новый кошель, пояс и прочее обязательное для мужчины.

Склонности в особом позерстве ни в себе, ни в Антуане я не заметил — это было необходимостью. Опять же, падре Жозеф явно не зря рекомендовал приодеться. Сейчас время такое — принимают по одежке. Впрочем, никакой особой роскоши я себе не позволил — все в довольно скромных рамках — чтобы подумали, что я могу себе позволить большее, но сознательно себя ограничиваю из-за врожденного аскетизма.

С портным пришлось тяжелей всего — он наотрез отказывался понимать мои запросы.

— Мессир! — лысый как яйцо мэтр Жиль огорченно всплеснул руками. — Зачем? Сейчас никто такого не носит. Здесь вам не Испания, — он ткнул в набросок. — В Париже вас не поймут! Где ленты? Где разрезы? Где фестоны? А цвета? Вы же не гугенот, господи помилуй! Но ладно, здесь я согласен... белые фламандские кружева подойдут к темно-синему испанскому бархату, что до фасона... — он решительно схватил свинцовый карандаш и принялся уродовать мой эскиз. — Без вот этого и этого не обойтись...

Я немного поспорил и плюнул. В итоге появился скромные по виду и дорогущие по качеству материалов два комплекта –повседневный и парадный. Парадный — колет из темно-синего, почти черного бархата, с серебряной вышивкой, в строгом испанском стиле, но с минимальными вкраплениями французской моды. Повседневный — попроще, но тоже в темных тонах. А в штаны я ввел внутренние карманы и ширинку — чем поразил мэтра до глубины души.

Нахрена? Просто забавлялся. Все равно о себе ничего не помню, так хоть какие-то знания использую.

Вот как раз после последней примерки меня и взяли...

Я вернулся домой, вымылся в деревянном корыте, а потом взялся за пистолеты — почистить и обдумать их усовершенствование, потому что у меня в голове неожиданно появилось несколько идей. Надо думать, из моей настоящей памяти.

С ручным огнестрелом в первой половине семнадцатого века дело обстоит довольно сложно. Уже есть попытки внедрить ударно-кремневый замок, но в массовое употребление они еще не вошли, ибо очень ненадежны и дороги, поэтому повсеместно пользуют добрые старые фитильные аркебузы и мушкеты. Колесцовые замки* тоже гораздо надежней кремневых, но они так же дорогие, поэтому их применяют в основном на короткоствольном оружие. А так фитиль до сих пор рулит.

колесцовый замок — распространённый в XV—XVII веках механизм огнестрельного оружия, в котором необходимая для воспламенения порохового заряда искра высекается с помощью вращающегося колёсика с насечкой.

У меня есть два пистолета: дорогое, престижное оружие, работы одного из лучших мастеров в Мадриде. Они немалого размера, правда меньше рейтарских. У Саншо один, только гораздо попроще. Мой третий пистоль, можно назвать карманным — он маленький. Все они с колесцовыми замками.

Такой замок сравнительно надежен, но занимает много времени по взводу. Пока взведешь, пока зарядишь — сто раз убьют. А со взведенным долго не походишь — пружина ослабнет.

Вот у меня и возникла несколько идей как их полностью усовершенствовать — от ствола и калибра, до замка и способа заряжания.

Только я начал разряжать пистоли, чтобы потом их разобрать, как на лестнице раздался топот, а потом дверь банально вышибли могучим пинком. В комнату ворвались солдаты, в кирасах, морионах* и с алебардами, но замерли как вкопанные под стволами пистолетов.

морион (исп. morriоn, фр. morion) — европейский боевой шлем эпохи Ренессанса с высоким гребнем и полями, сильно загнутыми спереди и сзади.

— Мессир... — здоровенный усач с бантом сержанта судорожно сглотнул. — Мы... мы исполняем... н-не советую...

Он явно понимал, что с такого расстояния пули прошибут его кирасу как картон, к тому же я целился прямо в лицо.

— Что там происходит?! Берите этого шпиона немедленно! — сквозь солдат протолкался худющий, сутулый и стриженный в скобку мужичок полностью в черном и тоже уставился на стволы.