XVII. Наваррец

Граф Рошфор, один из самых влиятельных агентов Ришелье. Его правая рука во многих вопросах. Своего рода Агент 007, способный своими действиями или бездействием влиять на события, меняющие не только облик Франции, но и мировую политику тоже. И я, то есть де Брас, оказался с ним напрямую связан.

Откуда я все это знал — понятия не имею. Видно память де Браса вновь проснулась…

Высокий, слегка сутулый, массивный, широкоплечий — Рошфор вовсе не напоминал вальяжную персону, лишь устно отдающую приказы слугам. Это был человек действия, способный своей рукой отправить в могилу любого. Аккуратная эспаньолка с чуть подкрученными усами, высокий лоб, волевой подбородок, несколько перстней на пальцах, один — с особенно крупным, бросающимся в глаза алмазом, богата расшитая перевязь поверх фиолетового колета, тонкого кружева белоснежный воротник. Все говорило о том, что этот человек богат и чертовски опасен.

— Ну что же вы молчите, шевалье де Брас, или де Ла Русс? Так, кажется, вы нынче называетесь? А вы знаете, что присвоение дворянского титула строго карается законом? Даже вымышленного имени! Да-да, я уже интересовался, такой земли во Франции не существует. Впрочем, у вас уже и так список преступлений тянет на немедленное четвертование, так что вам ли этого бояться…

— Как вы меня нашли?

— А не нужно столь открыто прогуливаться подле Люксембургского дворца, или вы думаете, за ним не установлена слежка?

— Послушайте… — начал было я, но граф сделал повелительный знак молчать.

— Главное, что меня сейчас интересует, это не ваше имя, старое или новое. Скажите, они получили бумаги?

— Они — это Медичи и Орлеанский? — уточнил я. — Получили в полном объеме.

— Значит, дело сделано! Поздравляю вас, де Брас, вы справились с заданием. Теперь осталось только дождаться, пока они соберутся толпой и явятся к Его Величеству с жалобами…

Вот ситуация и прояснилась. В целом, я и предполагал нечто подобное. Де Брас — человек графа Рошфора, который, в свою очередь — правая рука кардинала Ришелье во всех вопросах деликатного плана. Устранить кого-то чужими руками, подкинуть компромат, отравить, шантажировать — в политике нет запретных средств, если все происходит на благо Франции.

— Расскажите мне все в подробностях! — потребовал граф, и я начал рассказ, почти ничего не утаивая.

Скрывать мне было нечего. Начал я с дуэли, на которой заколол несчастного мушкетера, рассказал про Бастилию и время, проведенное в ней, поведал о побеге из зала суда и роли барона де Пьемона, во всех красках описал побоище в торговой конторе и приметы главаря нападавших по кличке «Граф» и закончил приездом Марии Медичи в замок и кратким пересказом подслушанной беседы.

— Однако, — Рошфор, во время рассказа в задумчивости ходивший по комнате туда-сюда, внезапно остановился, — не рано ли вы сбежали?

— В самый раз! В противном случае, меня прикончили бы тем же вечером. Королева-мать приказала…

— Яд? — заинтересовался граф.

— Кинжал. Любезный де Нуаро лично обязался заколоть меня.

— А, ну этот может, — согласно кивнул Рошфор. — И вы говорите, вам помогли бежать?

— Да, герцогиня де Шеврез провела меня тайным ходом, дав возможность выслушать заговорщиков, а после вывела из замка. Прошу в ее случае проявить снисхождение.

Прости, Мари, я сделал для тебя все, что мог.

— Не за тех вы просите, шевалье, — граф внимательно посмотрел на меня, словно в чем-то сомневаясь. — Эта женщина — заговорщица. И тот факт, что она помогла лично вам, не делает ее непричастной. А заговор — это плаха. Если повезет — вечное изгнание. В любом случае, это решаю не я. Но я передам ваши слова. Касательно засады в торговом доме — выбросьте ее из головы. Мы провели расследование. Это оказалось случайным совпадением, никак не связанным с нашими заговорщиками и их планами. Впрочем, человека со шрамом без мизинца на левой руке обязательно убейте, если встретите. Он опасен.

— Что со мной будет? — задал я, пожалуй, самый волнующий вопрос.

Я выполнил свою роль, передал документы и втерся в доверие, а история с бойней в торговом доме тому способствовала, теперь же, фактически, я стал не нужен и даже опасен, как той, так и другой стороне. Медичи решила все кардинально, приказав меня убить. Поступит ли Ришелье руками Рошфора так же? Бежать я не смогу, у меня до сих пор связаны руки за спиной, а за дверью дежурят те, кто схватил меня. Рошфору достаточно дать малейший знак, и мне перережут горло за пару секунд. Вопрос в том, нужен ли я еще? Есть ли на меня иные планы. Если нет — я пропал.

— А как вы видите свое будущее? — Рошфор остановился и пристально уставился на меня.

— Хотелось бы еще послужить Его Высокопреосвященству, — честно ответил я. На самом деле мне хотелось, чтобы все просто оставили меня в покое, позволив разобраться с моим пребыванием в этом теле и этом столетии. Но такому, видно, не бывать. От работы не убежишь. И на кого еще работать, как не на кардинала, которого позже назовут великим!..

— Но ваши проблемы с памятью… позволят ли они?.. — начал было граф. Я воспользовался небольшой паузой в его словах.