Читаем XX век. Исповеди полностью

- У него почему-то сложились плохие отношения с Каргиным… А мы были лишь "поводом для очередного укола" великому ученому.

-Для вас Каргин Учитель с большой буквы?

- Безусловно! Я ему обязан всем. Валентин Алексеевич сделал из меня и человека, и научного сотрудника. Его влияние на всю мою жизнь было очень сильным.

СЛОВО ОБ УЧИТЕЛЕ: "Как Каргин воспитывал учеников? Я бы сказал, довольно своеобразно; мне представляется -исключительно собственным примером, он никогда ничего не начитывал и не вычитывал и никакой дидактики не употреблял, скорее, воспитывал по принципу "делай, как я". Великолепный стеклодув, уже отойдя от собственной экспериментальной работы, он мог с блеском показать, как надо делать те или иные изделия из стекла, и очень ценил, когда ученики и молодежь что-то воспринимали. То, что я научился паять и выдувать стекло, - это заслуга в том числе и Каргина.

Тематика моей дипломной работы в Карповском институте была связана с полимеризацией хлоропрена. Сначала требовалось очистить мономер. Как-то раз по моей небрежности горячая колба с мономером подпрыгнула на пружинках под дефлегматором и около 700 кубиков хлоропрена в виде горячих паров выбросило в помещение института. Легко представить, какая поднялась паника: подумали, что это серьезная авария. Находиться в здании стало невозможно, все кинулись к дверям, а я, несчастный, понимая, что натворил, ждал, что меня выгонят, заберут куда-то, и вообще последует совершенно справедливая кара за нарушение. Однако вскоре появился Каргин и вместо того чтобы меня ругать, принялся даже утешать: "Да успокойтесь, ничего страшного не произошло, в конце концов никто не пострадал, все вышли, комнаты проветрили. Вы в следующий раз поаккуратней действуйте, ничего, ничего, давайте забудемпро это, и все". Это отношение великого академикакмальчишке-дипломнику, нечаянно допустившему методическую ошибку, запомнилось мне на всю жизнь".

- Вы стараетесь походить на своего Учителя?

- По мере своих сил я продолжаю его дело. Наверное, именно для этого и появляются научные школы, чтобы рожденная великим ученым новая область или направление развивались его учениками. Нить исследований не имеет права прерываться…

- В таком случае попробуем разобраться, что главное на сегодняшний день в вашей области? Или сформулирую иначе: какой вопрос вы задали бы самому себе?

- Почему мы живем плохо?

- И вы знаете ответ на это?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное