XX век как жизнь. Воспоминания

– предотвращение мировой войны; большое разнообразие условий и методов строительства социализма в различных странах и в связи с этим возможность неодинаковых подходов к решению отдельных экономических и политических вопросов. Реалистическая марксистско-ленинская оценка положения в мировой социалистической системе, более тщательный и всесторонний учет позиций и специфических интересов каждой страны социализма, согласование их между собой и с общими интересами всего социалистического содружества, взаимное уважение мнений и интересов друг друга, гармоничное сочетание национальных и интернациональных задач – непременное условие обеспечения прочного единства между независимыми и равноправными социалистическими странами;

– продолжение борьбы на два фронта: против ревизионизма и догматизма, против правого оппортунизма и левого авантюризма;

– строгое соблюдение принципов равноправия и самостоятельности каждой партии, невмешательства во внутренние дела друг друга;

– могущество СССР и других социалистических стран, их активная политика, антивоенное движение международного рабочего класса, действия всех антиимпериалистических, миролюбивых сил срывали замыслы агрессоров, вновь доказали возможность предотвращения мировой войны;

– дать всестороннее определение политики мирного сосуществования, отпор попыткам извратить ленинские принципы мирного сосуществования государств с различным социальным строем.

Думаю, что комментарии здесь излишни.

У меня сохранились и странички с замечаниями Голикова и Трапезникова. Они начинаются почти по Жванецкому: «Сегодня Ленина изучают и по Ленину живут в джунглях. Это победа ленинизма». Однако, несмотря на эту победу, предлагается отметить «невероятную напряженность» на мировой арене. «Империализм просто наглеет по всем линиям». А тут – «смещения»: выдвигаем на первый план мирное сосуществование, мирное соревнование, а где же ленинское положение о социалистической революции? У нас «исчез пролетариат». Все говорим: народ, народ, народ. «Слитность такая, слитность всех революционных сил. Это неправильно. У нас, товарищи, получился какой-то моральный удар по революции. Мы сняли слово – диктатура пролетариата. Рабочий класс потерпел поражение…» Надо сделать так, «чтобы до конца веяло духом ленинской теории социалистической революции». Почему следует снять слово «догматизм»? Потому что «противнику удобно под флагом атаки на догматизм вести поход и против марксизма-ленинизма».

Рекомендовалось резко усилить критику империализма США, «показать его звериную, хищническую колониальную сущность; агрессивность и бешеную подготовку к войне; показать США как мирового жандарма. Активное развитие фашистской тенденции в США».

«Мировая война на подходе, – утверждал Голиков. – Надо с этим считаться».

Обсуждение нашего раздела на тройке завершилось скандалом. Зимянин сначала терпеливо выслушивал все эти разглагольствования о «смещениях» и «слитности». Но не выдержал. Вскочил и сразу на крик:

– Мне надоело выслушивать рассуждения дилетантов! Что вы понимаете в международных делах?! Трясете здесь идеологическим старьем – не это нужно партии!..

Воспроизвожу по памяти. Что-то забыл. Но за смысл ручаюсь.

В ответ Трапезников заявил, что он вообще не будет больше делать никаких замечаний по международному разделу. И тройка покинула зал заседаний. Замечания, к сожалению, продолжали поступать.

Любопытна позиция Брежнева. Думаю, он понимал, что сталкивает крайности. И он делал это, как раз чтобы избавиться от крайностей, чтобы эти самые «крайности» ограничили друг друга, заставили искать точки соприкосновения, компромиссы. Так и получилось. Хотя в целом атаку консерваторов на основных направлениях удалось отбить. Увы! Не без потерь.

Борьба за «чистоту марксизма-ленинизма», которая сопровождала работу над текстом, вызвала у меня творческий подъем: