XX век как жизнь. Воспоминания

Вместо одной президентской комиссии теперь организованы комиссии по помилованию в каждом субъекте федерации. Казалось бы, в этом есть свои резоны: ближе к тем, кто просит о помиловании. Но боюсь, что минусы перекроют этот плюс. Главный минус — состав комиссии подбирается губернаторами и их чиновниками, так что вряд ли можно ожидать независимости суждений. Второй минус — осужденных практически лишили конституционного права просить о помиловании. Но в отличие от прежней комиссии региональные комиссии возражать против этого не будут. Третий минус — открываются каналы коррупции, которые раньше были автоматически перекрыты составом комиссии и ее изолированностью от администрации исправительных учреждений.

По данным, которые мне удалось получить, за 2001 год президентом был помилован 21 человек, а за восемь месяцев 2002 года — 32. По российским масштабам и порядкам это просто издевательство над конституционным институтом помилования. Это значит, что Путин позволил превратить себя в безвольную игрушку своей «силовой» свиты.

* * *

Несколько слов о Путине, вернее, о моем восприятии Путина. Когда он возглавил правительство, я вспомнил принцип Питера: «В любой иерархической системе каждый индивидуум имеет тенденцию подниматься до уровня своей некомпетентности». Это огорчало. Путин вызывал симпатию. И, учитывая возраст Путина, я ввел ограничение принципа Питера: «Если индивидуум обладает неограниченной способностью к самообучению, то уровень его компетентности может столь же неограниченно повышаться».

Наблюдая за Путиным, я сделал вывод, что он, довольно быстро преодолев растерянность «нищего», который оказался в кресле «принца», вошел в режим самообучения. Во всяком случае — «отжался». Это хорошо. Смущает, однако, направленность усилий главы государства.

«Государственный деятель тем отличается от политика, что думает не о следующих выборах, а о следующих поколениях» — эти слова принадлежат Уинстону Черчиллю. Так вот, складывается впечатление, что «свита» уговорила президента заняться самообразованием по программе факультета, где готовят политиков.

Путин в форме моряка, Путин в комбинезоне летчика, Путин на танковом полигоне, Путин рядом с патриархом, Путин рядом с Пугачевой, Путин на улице… Сплошные «пятерки». Телевидение показывает. Электорат млеет. Зюганов нервничает.

Государственного деятеля Путина ждут экзамены по другим «предметам». Что делать с Чечней? Готовить гробы для третьей чеченской? Что делать с военной реформой? Долго ли будет позволено генералам саботировать реформу, сохраняя кормящую их и плодящую их, но не умеющую воевать армию? Что делать с диктатурой чиновников? Долго ли огромный бюрократический спрут, нервные центры которого расположены в Администрации Президента, будет душить Россию, тормозить становление рыночной экономики, реального федерализма, нужного, как воздух, самоуправления? Кабинетная, скучная, не телегеничная работа. «Просто» думать…

Разумеется, вовсе не надо быть плохим политиком, чтобы стать хорошим государственным деятелем. Но надо держать «в уме» эту разницу, как и разницу между «электоратом» и народом. Боюсь, что люди, которыми Путин окружил себя и которые окружают его заботой и вниманием, тут не помогут. Будучи неисправимым оптимистом, надеюсь, все еще надеюсь, что у Путина хватит времени стать отличником и на другом факультете.

А если не хватит? Тогда хорошего политика ждет успех на выборах. А нас всех ждет продолжение переходного времени.

* * *

В сентябре я перестал терзать компьютер и отправил дискетки в издательство. В октябре принялся вычитывать верстку.

Но закрутился смерч трагических событий. Захват заложников чуть ли не в центре Москвы. Три мучительных дня. Три дня, унизительных для России. Штурм. Неожиданная, немыслимая, чудовищная цена победы.

«Простите», — сказал президент. Я простил его. По-моему, Путин был прав, отдавая команду штурмовать. Но многие не простили, не могут простить. Понимаю их. И пытаюсь понять президента. Ему нужно было спасать честь, достоинство России. И спасать заложников. Уверен, что окружающие президента «силовики» заверили шефа: все рассчитано, ликвидируем террористов, спасем людей. В общем, хотели как лучше, а получилось…

Но вот что не могу понять: почему Путин до сих пор (пишу 20 ноября) не ответил на вопросы, которые задает вся Россия. Таких вопросов, если говорить о прошлом, два.

Как могло случиться, что службы, отвечающие за безопасность столицы, проворонили подготовку террористической операции, которой длительное время занимались десятки людей?

Как могло случиться, что «силовики», которые планировали штурм, не сориентировали службу спасения, медицинские учреждения на оказание быстрой и действенной помощи сотням наглотавшихся газа людей?

Строго говоря, вопросы риторические. В общей форме ответы всем известны. И захват чеченскими камикадзе Дома культуры, и гибель 128 заложников — результат низкого профессионального уровня руководителей ФСБ и МВД.

Если президент согласен с таким ответом, он должен сказать об этом и наказать виновных. Только не «стрелочников».