XX век: Хроника необъяснимого. Проклятие вещей и проклятые места

Долгое время считалось, что в творчестве художника какую-то особую роль играют кипарисы. Постепенно они стали символом траура и скорби. Пейзажисты буквально «перетаскивали» эти фантастические деревья из беклиновских этюдов в свои картины. Под стать кипарисам были и персонажи картин – фавны, кентавры и русалки: они мало напоминали реальную жизнь, хотя и имели человеческие лица. Про Беклина часто говорили, что он пишет только нереальный мир. Его так и называли: «Рисующий то, чего нет». Один известный врач сказал художнику: «Ну разве ваши странные персонажи могут в действительности жить на свете?» – «Они не только могут жить, но и живут. Более того, они проживут гораздо дольше, чем ваши пациенты», гордо ответил художник.

Он был прав. Героям беклиновских картин действительно была суждена долгая жизнь. Их образы были растиражированы в виде десятков тысяч открыток и репродукций. Эти открытки сохранялись, окантовывались и ими украшались жилые интерьеры. Персонажи знаменитого швейцарца стали обитателями петербургских домов, составной частью быта города на Неве. Не отставало и московское купечество (почему-то Беклина очень полюбили купцы). И хотя художник никогда не посещал Россию, ему была уготована вторая жизнь вдали от родины.

Но особенно восторженно приняли творчество Беклина художники-символисты. Очень многим обязаны знаменитому базельцу представители ранней русской графической фантастики и в первую очередь крупнейший русский фантаст Виктор Замирайло.

Считалось, что у Беклина в России есть не только последователи, но и своеобразные «двойники». Пейзаж И. И. Левитана «Над вечным покоем» принято считать русским аналогом «Острова мертвых». А о последних днях жизни Левитана говорили, что перед смертью он стал внешне напоминать главного героя картины Беклина «Художник и смерть». Это странное сходство поразило всех. Получалось, что Левитан – это как бы своего рода русский Беклин.

Полотно Николая Рериха «Зловещие» – еще одна параллель «Острову мертвых». От страшных камней и обломков скал буквально веет дыханием смерти. Мрачна и цветовая гамма. На Смоленском кладбище в Петербурге долше время стояло надгробие с тонко выполненной мозаичной вставкой, воспроизводящей полотно Беклина. Под ним покоится член немецкой общины Петербурга Густав Баумайстер.

В 1909 году Сергей Васильевич Рахманинов создал симфоническую поэму «Остров мертвых», и беклиновские образы получили, таким образом, музыкальное воплощение. Картина Беклина привлекла внимание и кинематографистов. Образ зловещего острова с заброшенным замком и пугающими силуэтами деревьев появлялся во многих художественных фильмах. В английском фильме «Миллион лет до нашей эры» кровожадный археоптерикс уносит главную героиню на остров, где жутковато чернеет гнездо с огромными птенцами. Использованы беклиновские мотивы и в фильме А. Кончаловского «Приключения Одиссея». В 1993 году петербургский режиссер Олег Ковалов снял фильм «Остров мертвых». Ковалев перенес на экран то неповторимое ощущение истории, которое навевала на наших предшественников мода на Беклина.

В 1961 году Андрей Тарковский снял картину «Иваново детство». В ней есть шокирующая сцена: Иван видит прибрежную скалу, у подножия которой немцы разместили в сидячем положении трупы убитых красноармейцев Ляхова и Мороза. Этот леденящий душу кинокадр смотрится как фрагмент беклиновского полотна, ибо напоминает подлинный остров мертвых.

И КАМНИ УМЕЮТ МСТИТЬ

Давно пишут о проклятии фараонов (царей, вождей и т. д.), которое те обрушивают на осквернителей их могил, будь то грабители или ученые мужи. И есть немало людей – ученых, высокообразованных, просто умудренных богатым жизненным опытом, которые всерьез подозревают о существовании некоего проклятия, поражающего любителей стенных, заборных и прочих сделанных не к месту надписей.

Рассказывает археолог А. Бац:

– В не столь далекие времена застоя мы копали недалеко от Керчи и на выходные поехали всей экспедицией осматривать знаменитый Царский курган. В склепе один студент из Красноярска – личность довольно непотребная и наглая, – воспользовавшись отсутствием свидетелей, накорябал на камне охотничьим ножом: «Здесь был…» и так далее. После его отругали и сказали, чтобы в эту экспедицию он больше не приезжал. Студент особо не расстроился, и вечером отправился с сокурсниками пьянствовать на вершину Царского кургана. И вот спьяну он свалился, измерил ребрами весь путь до подножия, но – что самое интересное – нож, который студент носил на брючном ремне, почти насквозь пропорол ему бедро, и, не попадись попутная машина, он запросто умер бы от потери крови.