XXI век не той эры

Собственно, через ту самую неделю после внезапного обретения Ольгой официального статуса законной супруги Ульвара сына Тора, ярла Йенсена, вышеуказанный ярл заявился домой ещё до полудня в мрачном и задумчивом настроении.

— Что случилось? — всполошилась Ольга.

— Её Императорское Величество… — сквозь зубы процедил мужчина. Потом всё-таки взял себя в руки и пояснил. — Объявлен небольшой приём в честь имянаречения сына императорской четы. И Ариадна не поленилась приложить к обыкновенному приглашению личное.

Ольга, уже немного разобравшаяся в местной системе чинов, званий и поощрений, сразу сообразила, чем так недоволен её угрюмо-хмурый муж. Поводом для отказа в этом случае могло быть что-то совсем уж чрезвычайное. Например, если бы она вдруг через пару дней вознамерилась рожать; но до этого момента было ещё больше четырёх месяцев.

— И когда нас ждёт сие мероприятие? — вопросительно вскинула брови женщина. При виде спокойной реакции супруги и Ульвар почему-то быстро сумел взять в ежовые рукавицы собственное раздражение. Подошёл, присел рядом на диван, и с удовольствием почти привычно обнял поднырнувшую под локоть Ольгу.

— Завтра.

— Ну, переживём как-нибудь, — осторожно проявила оптимизм женщина. — Или ты меня туда не возьмёшь? — последний вопрос должен был быть насмешливым, но получился откровенно грустным.

— Я вообще не понимаю, зачем тратить на это время. Но идти придётся и мне, и тебе — тем более, — недовольно скривился мужчина. Не вполне понимая причины подобного недовольства, гостья из прошлого рискнула уточнить.

— Почему мне — тем более? И почему тебя этот факт гораздо больше напрягает, чем необходимость идти самому? Тебе за меня стыдно что ли? — нервно хмыкнула она, тщательно пытаясь держать себя в руках и судорожно вспоминая: приняла сегодня успокоительное, или опять забыла?

— Потому что на этом Императрица особенно настаивала, — проворчал сын Тора и замолчал.

— Ульвар, я тебе два вопроса задала, — напряжённо проговорила женщина. При этом голос её заметно дрожал. Покосившись на неё, ярл с удивлением поймал тревожный и очень грустный взгляд влажных глаз, наполненных готовыми пролиться слезами. — Ты меня боишься людям показать что ли? — вымученно усмехнулась она.

— Я… — начал он раздражённо, но осёкся. Проснувшаяся интуиция вдруг в панике заголосила, что фраза «я вообще никому не хочу тебя показывать» будет истолкована совершенно неправильно. И большое ей, интуиции, за то спасибо. — Нет, — наконец буркнул сын Тора и опять недовольно поморщился.

— А что тогда? — не отставала женщина, похоже, совсем не поверившая сказанному. Понимая, что ответить всё равно придётся, Ульвар решил отвечать прямо, как делал обычно. Почему-то вариант просто отмахнуться и проигнорировать интерес Ольги уже не рассматривался. Наверное, необходимость порой давать этой любознательной леди пояснения вошла у него в привычку.

— Потому что от этого будут одни проблемы, а я не хочу испортить Её Величеству праздник, — он состроил гримасу, которую при определённой фантазии можно было растолковать как насмешливую скептическую ухмылку.

— Чем? — продолжила недоумевать Ольга, озадаченно хмурясь.

— Я понял. Подробно, — вздохнул он. — Во-первых, эти люди в большинстве своём меня боятся. Многие презирают, но от этого боятся почему-то ещё сильнее. Кое-кто ненавидит, но при этом боится ещё больше, чем прочие. Есть несколько идиотов, которые мне почему-то завидуют, но эти не отличаются особым умом в принципе. И оставшейся паре процентов наиболее умных людей я интересен как своеобразный опасный, но очень необычный зверь, — улыбка его стала до крайности злорадной.

— Мне кажется, или тебя это радует? — с выражением недоверия на лице женщина слегка склонила голову к плечу.

— Меня это забавляет, — пожал плечами Ульвар. — Точнее, забавляло, когда я жил во дворце и интересовался их интригами. Сейчас мне на них по большому счёту плевать.

— Но это всё равно не объясняет, почему тебя так коробит от необходимости туда идти, если тебе плевать на это отношение.

— Потому что если я пойду туда один, максимум, что они рискнут себе позволить, это тихо перемыть мне кости. Если я пойду с тобой… Постоянно находиться рядом вряд ли получится, следовательно, в какой-то момент ты останешься в одиночестве, и непременно найдутся желающие отыграться на тебе. Ничего конкретного они не предпримут, но ты скорее всего опять разревёшься. Кто-то непременно возжелает громко высказаться на эту тему, и вот тогда праздник будет испорчен окончательно. Потому что в лучшем случае я сломаю этому гостю челюсть, — ухмылка его вдруг стала мечтательной. — Впрочем, это тоже может получиться забавно.