You're Not Alone Tonight (СИ)

Она дышит слишком громко, через рот. Глаза сияют и я не могу понять от чего. Ненависть или страх.

Опять иду к ней навстречу, с равнодушием провожая направленный на себя пистолет. Мария хочет отойти в сторону, но знает, что это станет показателем ее неуверенности и слабости.

Долго и дотошно мою руки с мылом. Я маниакальный педант в отношении своего тела. Смотрю на исчезающую пену и задумываюсь о точном количестве убитых мною людей.

Их смерти, так или иначе, были частью моих планов.

Подхожу ближе и сталкиваюсь с дулом глушителя. Он нацелен строго мне в сердце.

— Ну давай уже. — выражаю всем своим видом скуку и разочарование.

Джим Мориарти не боится смерти. Наоборот, в ней есть выход из этой нескончаемой, заурядной карусели. Мой интеллект преодолел последние барьеры на пути к вечности.

Меня всегда будут помнить. С этим не поспоришь.

Мария слегка всхлипывает и делает два шага вперед. В ее глазах что-то сверкнуло, словно маленький взрыв. Женская ладонь касается моей груди и резко толкает к стене.

Похоже, мое равнодушие оскорбило ее окончательно.

— Ты…— давит мне на подбородок пистолетом, вынуждая откинуть голову назад.

Я больно ударился затылком, но стерпел, однако она совсем разыгралась, пытаясь придавить меня собой. Весьма странный метод давления с учетом неравных сил. Тактильное насилие не в ее характере. Она более пассивна и обманчиво послушна.

— Ты покалечил Шерлока! — ее пальцы сминают ткань моего пиджака, а резкие выдохи выдают отчаяние с примесью нестабильности.

— Брось, они всего-то хотели сделать его своим…— теряю нить мыслей, потому что в этот момент, она прижимается ко мне особенно сильно, зашипев через сжатые зубы.

Я чувствую тепло ее живота, запах чистой кожи и дыхание.

— Ты специально все подстроил, чтобы он страдал, а я была вынуждена…— тут обрывается уже Мария, поздно осознав последствия своей эмоциональности.

Я ожидал упреков и обвинений, ведь все положительные герои должны обрушить гневную тираду на злодея, перед тем, как его убить. Стандарты никто не отменял и мне должно стать противно от осознания этого, однако наш близкий контакт все меняет.

Слышу смену ее дыхания. Вдохи порывистые, но становятся глубокими. Пальцы до сих пор сжимают ткань пиджака, рука с пистолетом дрожит. Она на пределе.

— Это ведь так просто, малыш…

— Заткнись! — женщина вздрагивает, но не отдаляется от меня. — Заткнись…— уже шепотом. Неровным, тихим и, мать его, горячим.

«Это что еще за фокусы?»

Мое тело радуется нашей встрече явно больше разума, но и она не спешит привести в действие свой продуманный план. Близость пробуждает физиологический рефлекс в моих штанах. Хочу посмотреть ей в глаза, но оружие давит на подбородок, не позволяя опустить голову.

Эта нерешительность не связана с трусостью. Живот по-прежнему давит на меня и я пытаюсь вспомнить, убивал ли беременных женщин.

Вполне возможно.

А детей?

Разумеется. Злодей-консультант не делит своих жертв по гендерным, возрастным и физическим показателям.

— Все из-за тебя, — она опять шепчет, дыша мне в ключицу. Разница в росте у нас вполне весома, хотя я не являюсь высоким парнем.

«Маленькие женщины могут быть очень интересны.»

— Из-за тебя…— монотонно повторяет Мария, а я прислушиваюсь к посторонним звукам.

Дышит. Сглатывает. Смотрит.

Весьма нагло, ревностно и так непохоже.

«Давай, детка…»— меня нервирует это молчание, эта тишина между нами и ее близость.

Женские пальцы отпускают мой пиджак и невесомо скользят вниз, обводя две пуговицы. Мария думает, и это отчетливо ощущается. Мне не нравится такой поворот в игре. Он ведет к осложнениям, хотя и вызывает давно позабытый интерес.

Она перестает дышать, словно решается на какую-то спонтанную идею, поразившую ее маленькую головку. Теплая ладошка забирается под пиджак.

«О, так тебя заинтересовала моя ответная реакция?»— растягиваю губы в улыбке, желая вдохновить ее новым унижением.

Но все чертовски неожиданно меняется. Ее пальцы ловко расстегивают молнию и проникают в ширинку. Женское тело еще больше прижимает меня, а выдох сопровождается слабым всхлипом, словно ей больно.

Также, как и мне.

— Я скучала, Джеймс. — незнакомый, низкий голос обволакивает мои уши, проникает в мозг и сворачивает извилины в запутанный клубок.

«Это больше подойдет малышу Холмсу.»— моментально вскипаю, начиная злиться. Аура моего гнева насыщает мышцы силой и проясняет мысли.

Перестаю улыбаться и приступаю к действиям. Я дал достаточно времени, чтобы закончить все в ее пользу, проверить стремления и силу маленькой женщины. Злюсь на нее и немного на себя. Почему-то мне казалось, что своей смертью, я смогу пробудить в ней того зверя, которого увидел в итальянском метро.

Изящного, гибкого и очень перспективного.

Перехватываю женскую руку, хозяйничавшую в моих штанах. Быстро дергаю за дуло пистолета, забирая оружие и разворачиваю Марию спиной к себе. Стремления матери защитить свое дитя предсказуемы и односторонни. Она дергается и слегка наклоняется, чтобы спасти живот от столкновения со стеной. Правая рука освобождается от моего захвата и принимает весь удар на себя.