Your Mistake

Увы, шансов все разнюхать у меня не было. И дело вовсе не в желании или протесте инспектора, просто сам Курт Мак-Феникс не захочет пустить меня на порог. Зачем ему проблемы? Зачем ему врач, доводящий пациента до припадка? И как мне объяснить, что я искал в его кабинете? Я должен был все хорошенько продумать, так замесить историю из правды и неправды, чтобы не стыдно было рассказать человеку по прозвищу Стратег.

Я сбежал и послал его к черту, и с тех пор мы с ним не общались. Но при этом он оставался моим пациентом, и от выводов, представленных мной комиссии, зависела его дальнейшая судьба. Я оставлял за ним право хода и собирался играть, отталкиваясь от его стратегии, я знал, что он придет, поэтому внимательно читал историю болезни. Я хотел встретить лорда во всеоружии.

Он приехал вечером в пятницу, в тот час, когда я, покончив с очередным анализом, готовился лечь спать. Каюсь, я вычислил взвизг «Ягуара» за два квартала, замер, вслушиваясь в нарастающий рев и пытаясь унять бешено колотящееся сердце. С волнением, непонятным мне самому, я был вынужден признать, что все это время ждал, ждал хоть какой-то вести от Курта, надеясь неизвестно на что.

Рассержено фыркнули тормоза, хлопнула дверца, настойчивый звонок оповестил весь дом о прибытии лорда. Входная дверь приоткрылась, и только тогда я вспомнил о полицейском, дежурящем внизу. Раздались мужские голоса, потом звуки борьбы, какая-то возня, и в мой кабинет ворвался Курт Мак-Феникс. Пальто лорда было порвано, рука поцарапана до крови; он лишний раз с недоумением оглянулся и пожал плечами. Потом поднял на меня глаза:

– А я за тобой, Джеймс. Ну что, поехали?

– Садись, поговорим, – кивнул я, без лишних споров переходя на «ты». – Кстати, что ты сотворил с любимым племянником хозяйки?

– С этим пижоном? – хмыкнул Мак-Феникс, снимая пальто и осматривая повреждения. – Я думал, он твой пациент из буйных.

Я вопросительно смотрел на него.

– Да что с ним будет, отлежится. Подумаешь, нокаут.

– Садись. Я пролистал историю твоей болезни, и кое-что показалось мне странным. Надеюсь, ты восполнишь все пробелы.

– Джеймс, – перебил меня Мак-Феникс, – слушай, осади. К чему эти игры в доброго доктора? Мне показалось, мы договорились.

Я молчал.

– Дьявольщина, – выругался лорд. – Патерсон, не дури. Да, я виноват перед тобой, но ты и сам хорош, ты меня спровоцировал! Прости, я думал, ты все понял, и про меня, и про себя, ты же забрал свое чертово заявление, между прочим, ты чуть не убил меня, я же не ною!

Мое безразличное молчание выводило его из равновесия вернее самых жарких упреков. Я отдавал себе отчет в том, что снова провоцирую его, открыто дразню, побуждая к действию, но Мак-Феникс точно прирос к креслу, впившись побелевшими пальцами в подлокотники.

– Джеймс, – предпринял он новую попытку. – Не перегибай, не такое уж это и насилие, как ты пытаешься изобразить. Это было жестко, признаю, перебор для первого раза, мне напрочь снесло крышу, но ты же кончал! Какого хуя ты сбежал, все было хорошо, и мы уснули вместе, и говорили перед сном, и в чем ты мне признался, вспомни! Да я бы в подвале тебя запер, если б знал, что удерешь, почему ты не дождался меня и не выслушал?! Я виноват, все не так понял, признаю, каюсь, ну, что тебе еще? – Вновь не найдя реакции, Курт стих и ссутулил плечи. Какое-то время он сидел, кусая губы, потом резко встал, хватая пальто.

– Далеко собрался? – хмыкнул я. – Ты выговорился, надеюсь, тебе полегчало. Теперь о деле. Я был и останусь твоим лечащим врачом. Я пожил в твоем доме, сам чуть не свихнулся, но выводы сделал. Для полноты картины не хватает деталей, мне нужна твоя помощь. Вот здесь, – я открыл тетрадь, исписанную корявым почерком доктора Эшли, – не хватает двух страниц. Заметь, в самом начале. Вполне вероятно, там были предпосылки твоего отклонения и исходить нужно именно из них. Мне, в сущности, все равно, кто, когда и с какой целью выдрал эти листы. Мне нужна информация. Подумай, я не стану тебя торопить, но без ответа на этот вопрос ничего путного из лечения не выйдет. Хорошо?

Мак-Феникс дернул щекой, но согласно кивнул. Правда, с ответом спешить не стал, да я и не ждал мгновенной реакции; при таком складе ума Курт будет долго анализировать последствия и отмерять крупицы информации с жадностью еврея в двадцатом поколении. Он застыл в дверях, опершись о косяк, угрюмо вынул портсигар, закурил, успокаивая никотином взвинченные нервы. Уверен, он готов был придушить меня, а то и снова изнасиловать, по помнил о «племяннике» внизу: подобные подставы Курт просчитывал быстро. Вот интересно, он реально думал, что мы сейчас поедем в Стоун-хаус, поужинаем и ляжем в постель? Что же такого я должен был понять о себе, скажите на милость?! Вот ведь сука все-таки!

– Что до твоего приглашения, – продолжил я, когда он докурил и собрался уйти, хлопнув дверью, – я приму его при обязательном условии. Ты дашь мне слово, что не тронешь меня даже пальцем. И сексуальные фантазии будешь отрабатывать на ком-нибудь другом.