Z: Квази. Кайнозой

Кондиционер в кабинете не справлялся, сидящий за столом немолодой грузный мужчина отчаянно потел и смотрел на меня с неодобрением. Может быть, ему хотелось холодного пива. Или придумать себе занятие в другом помещении, с лучшей вентиляцией. А он на работе и должен со мной возиться. Китель мужчина снял и повесил на спинку стула, но рубашка на нём пропотела под мышками и на жирном пузе.

– Симонов, значит, – печально сказал мужчина, листая мои бумаги. – Хорошие отзывы из училища… Симонов… «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины…»

– Не родственник, – сказал я скромно. Если мне попадался человек, помнивший поэта Симонова, то обычно следовала одна из трёх цитат: «Ты помнишь, Алёша…», «Майор привёз мальчишку на лафете…» или «Если дорог тебе твой дом…».

Продолжить стихи никто и никогда не пытался. Люди обычно помнят только первую строчку. Но я привык улыбаться и кивать. Я даже в ответ на «Бьётся в тесной печурке огонь…» улыбался и кивал, хотя это Алексей Сурков. Чёрт побери, я как-то даже в ответ на «Пришёл король шотландский, безжалостный к врагам…», названное стихотворением Роберта Бернса, улыбнулся и кивнул, хотя это Стивенсон в переводе Маршака, и не знать этого – стыд и позор.

– Не родственник, – сказал мужчина с некоторым разочарованием. – Симонов, чего ты в дознаватели смертных дел рвёшься? Скажи как на духу.

– Хочу принести пользу родине, – ответил я.

– Вот только не надо вещать, как на митинге, – поморщился мужчина. – Я бы тебя на повышение двинул. Ты умный парень, чего тебе с бытовухой возиться… Восставших ненавидишь? Я их тоже не люблю!

– «Мы никогда не мстили мертвецам»[11], – сказал я скромно.

– Ну так зачем тогда? Только честно!

– У меня в Катастрофе погибли жена и сын, – сказал я. – Я спасся. Я… умею выживать среди восставших. – Неполиткорректного слова «мёртвых» я старательно не произнёс. – Но своих спасти не смог. Мне надо снять эту тяжесть с души. Чтобы спать спокойно. Я должен поработать на передовой, чтобы потом идти дальше.

– Поэт всё-таки. – Мужчина крякнул, достал бутылку с минералкой, налил себе стакан. Вода явно была тёплой, но выпил он с удовольствием. – Будешь?

Я покачал головой.

– У меня родители погибли в Катастрофе, – сказал мужчина. – На даче были, когда всё началось… Скажи, Симонов, ты не собираешься мстить восставшим? Или кваzи?

– Нет, – сказал я.

– Докажи. Объясни мне, почему ты, с твоей биографией, сможешь беспристрастно работать с восставшими.