Z: Квази. Кайнозой

– Кваzи? – Взгляд завуча метнулся к Михаилу. – Да нет, не слишком. К сожалению, дети-кваzи очень редко сохраняют интерес к математике. Но вы не подумайте, у нас нормальная школа, кваzи среди учеников есть и отношения в коллективе дружеские, без всяких… э… предрассудков… хотя преподавателей-кваzи, к сожалению, нет…

– Я просто знаю одного мальчика-кваzи, – сказал я. – Брат моей знакомой. Возвысившись, увлёкся математикой. Можно…

– Конечно, конечно, – обрадовался завуч. – Математика – это та наука, в которой за последние годы кваzи заняли большое… достойное место. Дайте знакомой мою визитку…

Он протянул мне карточку, потом осторожно спросил:

– А вы будете… вдвоём выступать? Обычно приезжал один… специалист…

– Мы вдвоём, – сказал я. – Эксперимент такой. Будет способствовать лучшему усвоению материала.

– Я могу посидеть здесь, – сказал Михаил. – Вообще-то у нас ещё дела, я поехал с Денисом просто за компанию.

– Нет-нет! – быстро сказал завуч. – Это очень правильно, очень хорошо. Выступайте вдвоём. Вы уже читали лекции перед детьми?

– Было пару раз, – признал я.

– У нас младшие классы, с первого по четвёртый, – напомнил завуч. – Вы не поверите, но до сих пор иногда попадаются первоклассники, которые совершенно ничего не знают про восставших, про возвысившихся. Родители почему-то не считают своим долгом говорить с детьми о смерти и воскрешении, думают, что улица сама всему научит, но вы же понимаете, как учит улица… – Он замялся, но всё-таки добавил: – Так что могут быть какие-то комплексы, нестандартные реакции… вы уж не обижайтесь, если что.

– Я вообще ни на что не обижаюсь, – сказал Михаил.

В актовом зале шумели, болтали и вертелись в креслах полторы сотни учащихся младших классов. Может быть, они все и были математическими гениями, раз уж их зачислили в прославленную школу, но вели они себя как самые обычные дети.

На моё появление школьники отреагировали вяло, а вот Михаила встретили восторженным гулом.

Ну или не очень восторженным, поскольку я совершенно явственно услышал произнесённое тоненьким голоском:

– Кваzюк!

Мы прошли на сцену, завуч поднял руку, призывая к тишине.

Зал потихоньку угомонился.

– Дети! Сегодня у нас традиционная ежегодная лекция по смертному воспитанию, – сказал завуч. – Провести её к нам приехал дознаватель… э… смертных дел Денис Симонов. И его коллега, полицейский-кваzи Михаил… э… Бедренец. Тема очень важная, очень деликатная, не со всеми родители об этом говорят, но вы уже большие умные детки и должны… в общем – слово нашим гостям!

Раздались бодрые аплодисменты, сквозь которые опять кто-то пропищал:

– Кваzюк!

Завуч сделал вид, что не услышал.

Я сменил его у маленькой трибуны, завуч и Михаил присели за стол чуть в стороне.

– Дети! – сказал я. – Вы знаете, конечно, что все люди – разные. Пока вы были маленькие, вы на это и не обращали внимания, но потом стали задумываться. Есть среди людей живые, а есть и мёртвые. Но и мёртвые не одинаковы! Тех, кто только что восстал после смерти, мы называем восставшими. Они мало что понимают, напуганы и могут на вас напасть. Поэтому восставших надо опасаться, даже если это ваши мамы и папы или бабушки и дедушки. Но потом восставшие приходят в себя и становятся кваzи-людьми, или просто кваzи. Вот как мой серенький приятель.

Зал отреагировал напряжёнными смешками.

– Скажите, у кого из вас есть мёртвые родственники? – спросил я.

Девочка в первом ряду тут же потянула руку.

– У меня есть мёртвый дедушка, – сказала она и гордо оглядела зал. – Только он совсем мёртвый, он попросил его сжечь. А бабушка ещё живая. Она говорит, что дедушка всегда был дураком, и хочет восстать. Она носит специальный браслет, который просигналит, когда она умрёт. Тогда её надо будет крепко связать и отвезти в больницу.

– Очень правильная бабушка, – сказал я. – Потому что носит браслет.

– А вы мёртвых убивали? – выкрикнули из центра зала. Кажется, тот самый голос, который обзывал Михаила.

– Случалось, – сказал я. – Если восставшего вовремя не передать… в больницу… он становится опасным. Иногда, к сожалению, приходится его совсем убивать.

– Голову отрубать? – продолжал допрос ребёнок. Теперь я его разглядел – пухлощёкий, нагловатый молодой человек лет восьми.

– Верно, – сказал я.

– А кровь идёт?

– Немножко. – Я поморщился. Ситуацию надо было переламывать. – А у тебя есть мёртвые родственники?

– Да, – ответил мальчик. – Мама под машину попала, она теперь в резервации, – и он добавил, уже явно обращаясь к девочке: – В больницу мертвяков не отвозят, они же не болеют. Их выгоняют из города, и они там ходят и на всех бросаются. У-у-у-у! – Он потряс руками со скрюченными пальцами.

– Ну вот, – дождавшись, пока стихнет смех, сказал я торопливо, – мы немного посмеялись, а теперь поговорим о главном. Что надо делать, если вы встретили восставшего?

– Бежать надо! – твёрдо заявил настырный мальчишка. – Быстро и далеко! А потом звонить в полицию. Или просто взрослым рассказать.