З.Л.О.

— Значит, так. Суммируя и анализируя все услышанное и прочитанное, я понял картину происходящего в Черняевске в две тысячи шестом — две тысячи девятом годах следующим образом. Новая власть считала себя высшей кастой, людьми избранными во всех смыслах этого слова. При этом, поскольку по сути они были кровососами, они построили городское общество по инсектоморфному типу. Особо буйных, бывших ментов и бандитов власти перекусали, сделав их новообращенными вампирами-воинами, которые стали служить им за дозу крови со ЗЛОм. Двойная зависимость — двойная действенность. Горожане — рабочие муравьи, они же дойные тли, управляемые сильнейшим феромоном — райской пыльцой, растворенной в водопроводной воде. Управляет воинами и следит за химическим процессом воспроизводства феромонов дипломированный специалист Александр Барон. А над ним, наверху пирамиды, законно избранная власть, питающаяся человеческой кровью. Убедить деморализованных горожан принимать спасительную воду — проще простого. Нужно всего лишь сказать, что это единственное средство спасти свои жизни. Дальше нужно убедить расслабленных, подсаженных на дозу счастья людей сдавать кровь, что тоже совсем не трудно. Партия сказала — надо, весь народ ответил — есть. Тем более дело хорошее. Выжил сам — помоги другому. Для тех, кому другие до лампочки, — альтернативный стимул: создать запас крови для будущей катастрофы. Так что платформа железная под всеобщее донорство подведена. При этом создание банка крови и повышение кривой рождаемости (словосочетание-то какое, отметь, Следак, — «кривой рождаемости»!) чудесным образом совпало с общероссийскими федеральными задачами, поставленными перед обществом президентом. Я все правильно излагаю, Следак? Так ты картину черняевской жизни под вампирами видишь?

— Примерно так. Про насекомых не думал, хотя, конечно, для вампиров мы все насекомые.

— А для Димона твоего нет?

— Конечно нет. Он, как ни странно, человеколюбцем оказался.

— Это ты про двойняшек?

— Не ерничай, Аркаша. Димон — нечто среднее между экологом и врачом. Прибыл, чтобы не дать роду человеческому пропасть. И убрать из организма Земли раковую опухоль ЗЛА.

— Гуманист. Вампиры тоже ведь добра людям желали. Спасли их от страшной смерти. Дали радость бытия, смысл жизни определили. Они, наверное, очень удивились, когда вы к ним права качать пришли?

— Не то слово. А что с тобой случилось, Аркаша? Очередной ветер перемен задул? Ты со мной не споришь, даже вроде не издеваешься? Подтвердились мои показания?

— Нет, не подтвердились. Сам говоришь, все вещественные доказательства уничтожены без следа. И вампиров, и их прислужников, и ППК — все вы посжигали, и что теперь?

— А как же плакаты, растяжки? А люди замученные?

— Люди как люди. На работу ходят, телевизор смотрят, за мэра переживают. Хотя им объяснили, что все с ним в порядке, перевели с командой в Москву за большие успехи в Черняевске. Никто пока в больницы с ломками не обращался. Питьевую воду мы в город завезли в большом количестве, водопровода-то временно нет из-за ваших подрывных работ.

— Что-то не нравится мне твой веселый тон, Аркаша.

— И правильно не нравится. Потому что весь твой рассказ про черняевские напасти — просто бред больного человека. А я тебе лишь подыграл слегка.

— Опять блеф! Зачем я тут распинаюсь? Вопросов нет? Отпускай в палату, начальник. Я — сумасшедший. Лечите меня. Или просто убейте.

— Подожди убиваться, Следак. Давай лучше твою историю вместе проанализируем. Ты же человек логического склада ума, а тут у тебя дыра на дыре. Хорошо, с горожанами все понятно. Они на водопроводной трубе сидели. А гости города? Туристы, гастарбайтеры, родственники всякие — они же все эти безобразия должны были раскусить. Забить тревогу, как ты! Ну, допустим, местные власти с федеральными в сговоре и ситуацию в Черняевске от всего мира спрятали, а как же Интернет? Его же до краев должны были забить фотками из обескровленного города, полного живых зомби под кайфом.