Z значит Захария

— На рыбалку? — Я не знала, как к этому отнестись. Конечно, было бы неплохо, если бы он отправился со мной, но ведь до пруда четверть мили. — Вы температуру меряли?

— Да всё то же. Около ста, ничего страшного.

— На улице прохладно.

— А я возьму одеяло.

— Я дам вам плащ.

Из шкафа в прихожей я извлекла старый отцовский дождевик. Пусть мистер Лумис идёт со мной, вреда не будет, к тому же ему скучно, а тут найдётся занятие.

— Вы и правда хотите пойти на рыбалку? — спросила я его.

Он смутился.

— Я никогда не ловил рыбу. Не умею.

— Я покажу. Это легко, по крайней мере, так, как я это делаю. Просто насаживаю червяка на крючок и забрасываю леску. Иногда пользуюсь поплавком, иногда нет.

— Поплавком?

Да он действительно ничего не знает о ловле рыбы!

— Маленький пробковый шарик. — Я вытащила поплавок из кармана и показала ему. — Он не даёт крючку упасть на дно.

— А у тебя есть ещё один?

— Да. И я могу дать вам удочку Дэвида. — Она стояла в его шкафу.

И мы отправились на рыбалку. На мистере Лумисе был дождевик моего отца, а в руках он нёс удочку. Но до пруда мы так и не добрались. Пройдя около ста ярдов, он вдруг резко сбавил шаг, потом споткнулся и выронил удочку.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я не могу идти дальше.

Он страшно побледнел: в лице ни кровинки, губы посинели. Выглядел он очень плохо.

— Обопритесь на меня, — предложила я. — Оставьте удочку. Пойдём домой.

— Анемия, — пояснил он. — Я должен был предвидеть. Непременная часть лучевой болезни. Через пять-семь дней после облучения. Сегодня как раз шестой день.

Мы очень медленно пошли к дому. Мистер Лумис с трудом держался на ногах.

Я сказала:

— Вам бы лучше прилечь.

— Да. — Он опустился на придорожную траву, лёг набок, затем перекатился на спину и закрыл глаза. Лицо его чуть-чуть порозовело.

— Так внезапно... — проговорила я.

— Нет. Постепенно подбиралось. Я чувствовал.

— Что мне сделать для вас?

— Ничего. Помоги добраться до дому. А потом иди рыбачить.

Так я и поступила. Мы вернулись в дом; я немного посидела у постели больного, а потом отправилась на пруд. Но какая там рыбалка! Я всё время нервничала и волновалась. Мистер Лумис объяснил, что при анемии общее состояние обычно не ухудшается, но болезнь будет неуклонно идти своим чередом, и в это время он будет слаб и ни на что не способен. Затем, после выздоровления, силы постепенно возвратятся, анемия уйдёт. И всё равно у меня было такое чувство, будто это начало конца — то есть не то чтобы конца, а очень тяжёлого периода времени; поэтому все планы, которые я строила сегодня утром, казались теперь бессмысленными и глупыми.

Моего терпения хватило всего на полтора часа. К счастью, рыба клевала, так что за это время я поймала трёх окуней, после чего побежала домой.

Мистеру Лумису вроде бы опять стало получше; он поднялся с постели и сел за стол, чтобы съесть ланч; правда, двигался он медленно и осторожно и, поев, сразу же снова лёг. Когда я чуть позже заглянула в его комнату, он спал. Я поставила у его кровати стакан со свежей водой.

Мои мысли всё время возвращались к плите в амбаре. Больной спал. Я отправилась в амбар, нашла в отцовской мастерской разводной ключ, плоскогубцы, отвёртку и молоток и принялась за работу. К моему удивлению, болты особо не упрямились; масло, которым я их смазала прошлой зимой, сделало своё дело. Впрочем, даже при этом я сломала пару ногтей, зато на закате плита превратилась в груду частей на полу амбара. Обнаружилось, что я могу поднять каждую деталь по отдельности, кроме одной — громоздкой чугунной топки; даже если снять с неё решётки и дверцу, всё равно она будет слишком тяжела. Хотя, покантовав громадину, я смогла бы переместить её на мазонитовую[6] плиту, которую нашла в мастерской. Поскольку одна сторона у мазонита гладкая и скользкая, я могла бы тянуть топку, как на санках. Придётся потрудиться и попотеть, но я придумала: если подкатить к дверям амбара тачку, то у меня, пожалуй, получилось бы взгромоздить топку на неё. Если же нет, то придётся ждать, когда поправится мистер Лумис и поможет мне. Но сегодня я с этим возиться не стала, потому что пришло время подоить корову, потом помыться и приниматься за приготовление ужина.

А ужин получился не просто ужин, а целый пир: рыба, салат из свежей зелени... Невозможно представить, что это за прелесть — свежая зелень, когда за несколько месяцев ты и вкус-то её позабыл. Уже не говоря о мистере Лумисе, не видавшем таких вещей целый год. Накрывая на стол, я поставила «праздничный» сервиз, которым мама пользовалась только по воскресеньям, на Рождество, День благодарения и на дни рожденья. Только одного не хватало — свечей. В доме был запас, но я забрала их в пещеру. Свечи есть в магазине, но я совсем забыла о них, а когда вспомнила — было уже слишком поздно. Ну, ничего — у масляных ламп тоже приятный, тёплый свет, просто вид у них не очень романтичный. Мы съели всё: и рыбу, и зелень, хотя хватило бы на четверых.