За Байкалом и на Амуре. Путевые картины

Понятно, что развитие пароходства на Байкале может быть весьма невыгодно для парусных судов, но все-таки оно их совершенно истребить не в состоянии. За судами всегда останутся все рыбные промыслы, да отчасти и перевозка товаров: судно сто́ит во много раз дешевле парохода и, следовательно, владелец судна имеет полную возможность перевозить товар дешевле парохода, и те товары, которые отправлены не на срок, всегда будут перевозиться на парусных судах. Уничтожить это может только слишком дешевая цена на пароходе, а пока еще она очень и очень высока. За место в каюте первого класса, за переезд ста верст, платится 8 руб., за второй класс 6 руб., на палубе 3 руб. Цена за провоз грузов от 10 до 15–20 к. с пуда, смотря по условию с конторой и по количеству грузов.

Бывали такие случаи, что пароходное управление находилось в весьма неприятном положении, при виде того, как частные суда нагружались чаями и уходили в путь, а пароходы стояли у берега без работы. Один из управляющих выдумал пуститься на хитрость и запретил выдавать билеты на проезд на пароходе тем лицам, которые свои товары отдали на доставку парусным судам. Мера действительно очень хитрая, потому что кому же захочется кататься на судне дня два-три, а иногда и неделю, когда можно в 7–8 часов переехать на пароходе; но эта хитрая мера не достигла своей цели: пассажиры сумели противостоять этому и достали от кого следовало такую записочку, что пароходное управление молча и беспрекословно выдало им билеты на пароход.

На следующий день после моего приезда я отправился пешком к истоку Ангары из Байкала, — это близ того селения, около которого строились на берегу и стояли на якорях близ берега байкальские суда.

Целью моего путешествия было желание посмотреть на Шаманский камень.

Название это присвоено камню потому, что, по верованию бурят, на нем обитают онгоны — небесные духи, с которыми имеют непосредственные сношения шаманы, особого рода предсказатели-духовидцы. Каждый бурят убежден в этом и, проезжая по берегу реки, мимо Шаманского камня, он набожно нашептывает свои молитвы и по временам пугливо исподлобья поглядывает на страшный для него камень.

Во время бури кругом камня клокочут и пенятся волны реки, разбиваясь в мелкие брызги и рассыпаясь высоко в воздухе.

Священное значение Шаманского камня в быту бурят до того велико, что они нередко приезжают из-за 300–400 верст к этому таинственному месту, чтоб заставить своего собрата, в чем-либо обвиняемого, торжественно произнесть на этом месте свое отрицание от преступления.

Перебравшись по реке в лодках к Шаманскому камню, буряты заставляют обвиняемого войти на самый верх камня и на нем присягнуть в присутствии невидимых духов в справедливости своих показаний: шум волн, разбивающихся о камень, высота над водою, фантастичность самого места и полное убеждение в присутствии на камне невидимых духов, — все это разом действует на нервную систему присягающего, и виновный, большею частью, не может скрыть своего преступления: он со страхом и трепетом сознается во всех грехах, вольных и невольных.

Случалось, что после такого испытания испытуемого снимали с камня без чувств и привозили на берег в глубоком обмороке. По возвращении сознания бурят еще долго дрожит от страха и не может попасть зубом на зуб, — так его напугают страшные онгоны.

С обеих сторон Ангары, при выпадении ее из Байкала, поднимаются высокой стеной горы; течение реки, как я сказал выше, очень быстро и суда выходят из Байкала рулем вперед, потому что кроме Шаманского камня при истоке есть еще и другие мелкие подводные скалы.

Из Иркутска суда возвращаются пустыми и тянутся вверх бичевником с помощью нескольких лошадей; изредка разве только протянут судно, нагруженное солью, которую берут верстах в 60 от Иркутска, в солеваренном заводе; остальные же все товары до Байкала следуют сухим путем и уже около селения Никольского или у Лиственничной пристани нагружаются на суда.

Товар, идущий из-за Байкала на больших судах, тоже в Ангару на них не проходит, а перегружают его в Лиственничной у Никольского селения на карбазы и лодки и на них уже спускаются в Иркутск по Ангаре.

Вообще р. Ангара весьма оригинальна и непохожа на другие реки. Вода ее светла до того, что на дне в тихую погоду можно пересчитать хоть каждый камешек, и холодна даже в самую сильную жару до того, что в ней с трудом можно пробыть несколько минут; разливается она не весной, во время половодья, как другие реки, а осенью, когда реки замерзают.

Начинает она замерзать снизу и замерзая, поднимает вверх со дна камешки, маленьких рыбок, червей, пиявиц, amphipodes, бедное поселение своего подводного царства; в это время, в конце декабря, по набережным улицам Иркутска нет проезду: Ангара выступает из берегов и, разлившись по улицам, наворотив на себя лед большими глыбами (торосья), замерзает. Через день или два замерзший лед опадает ниже и ниже и Ангара, успокоившись, крепко сковывается сибирскими морозами.