За боем бой

В августе, когда Сводный Уральский отряд сражался в окружении белогвардейских дивизий, наркомвоендел Н. И. Подвойский с фронта направил телеграмму председателю ВЦИК Я. М. Свердлову: "Лучшие революционные солдаты и все связавшие свою судьбу с Советской Республикой командиры жаждут республиканских отличий. Настоятельно высказываюсь за установление знака героя и знака героизма".

2 сентября, когда южноуральцы, отбиваясь от наседавших белогвардейцев, форсировали реку Уфу, на заседании ВЦИК Я. М. Свердлов выступил по вопросу о знаках отличия для храбрейших. Обсуждение предложения было продолжено на Президиуме ВЦИК и образована комиссия, в которую вошли Енукидзе, Веселовский, Ногин. В те дни все делалось стремительно, и через две недели, 16 сентября, в повестке дня ВЦИК, заседавшего во втором Доме Советов (гостиница "Метрополь"), значилось под цифрой "2": О знаках отличия.

Статут ордена Красного Знамени зачитал заведующий крестьянским отделом ВЦИК Митрофанов.

Сейчас это может показаться странным, но раздались недоуменные возгласы: "Орден? Зачем нам орден? Ведь обходились же и без него, награждая героев почетным оружием, а в крайнем случае - просто новым обмундированием!" Но, конечно, статут ордена был принят и утвержден Декретом, потому что это был не просто красивый символ, но знак беззаветного, кровного служения делу Революции. Не случайно он получил имя Красного Знамени, еще 8 апреля 1918 года утвержденного Декретом ВЦИК в качестве Государственного флага Советской Республики и боевого знамени ее Вооруженных Сил.

И очень характерно, что 14 сентября, в канун принятия Декрета о первом ордене, главком Блюхер направил телеграмму такого содержания: "Москва, Совнарком. Пермь, Областком, командующим армиями и всем, всем. Приветствую вас от имени южноуральских войск в составе Верхнеуральского, Белорецкого, 1-го Уральского, Архангельского, Богоявленского, 17-го Уральского стрелковых полков, 1-го Оренбургского казачьего имени Степана Разина, Верхнеуральского казачьего и кавалерийских полков, отдельных кавалерийских сотен и артиллерийского дивизиона. В вашем лице приветствуем Рабоче-Крестьянскую Советскую Республику и ее славные красные войска. Проделав беспримерный полуторатысячный переход по Уральским горам и области, охваченной восстанием казачества и белогвардейцев, формируясь и разбивая противника, мы вышли сюда, чтобы вести дальнейшую борьбу с контрреволюцией в тесном единении с нашими родными уральскими войсками, и твердо верим, что недалек тот день, когда Красное Знамя социализма снова взовьется над Уралом".

Дневник А. Владимирцева обрывается как раз на том месте, когда южноуральцы соединяются с Красной Армией. О трагической причине, оборвавшей записи, я еще расскажу. Но дальнейшие эпизоды, случившиеся после выхода к своим, нет смысла пересказывать: выстроенные в хронологическом порядке сохранившиеся в архивах документы дают полную ярчайшую картину событий.

...15 сентября командующий 3-й армией Р. Берзин направил телеграмму в центр: "Москва, Кремль. Казачий комитет ВЦИК. Сообщаю вам, что в районе Красноуфимск - Бирск наконец нашим частям удалось соединиться с отрядами, в мае отрезанными под Троицком - Верхнеуральском. Во главе отрядов стоят Блюхер, Каширин, казак Томин, есть казачьи части во главе с казачьим офицерством. Первая сотня расположилась в Аскино, в 70 верстах севернее Бирска. Новиков ликует и выехал встречать и снабжать героев, работавших три месяца в тылу противника без всякой связи..."

Одновременно командарм Берзин направил телеграмму Блюхеру: "Военный Совет приветствует Вас и Ваши доблестные части с прибытием в район наших войск. Мы твердо верим, что дружным совместным ударом мы сокрушим дрогнувшего уже врага. Передайте вашим храбрецам наше восхищение и товарищескую благодарность за исторический переход, за славные бои. Военный Совет 3-й армии. Берзин".

Тогда же по телеграфу состоялся разговор главкома Блюхера с его давним знакомым - секретарем Уральского обкома партии Ф. И. Голощекиным.

Голощекин: "Приветствую вас, родной. Весь пролетарский Урал сердечно радуется вашему появлению..."

Блюхер: "...Мы явились к вам, сильные духом и боевым опытом..."

Вы обратили внимание, что в приветствиях слышится не только радость, но и удивление, ведь многие уже считали отряды южноуральцев погибшими. Впоследствии на заседании ВЦИК будет сказано: "Переход войск тов. Блюхера в невозможных условиях может быть приравнен разве только к переходам Суворова в Швейцарии".