За бортом 2

Через два с половиной месяца супружеская чета Фаут снова приплыла на место затопления «Дролла» и запустила дроида к нему на борт — операция по извлечению мертвого ВМ прошла за час и вполне успешно. Затем уже на борту своего корабля достали трофейный накопитель и подключили его к умнику: информации оказалось много, и она совсем не понравилась парочке — покойный хозяин «Дролла» занимался вымогательством и прочими неприглядными делами, в том числе тараном пускал на дно несговорчивых моряков, которые не пожелали поделиться некоторой частью своих сбережений с ним. Судя по всему, в настоящее время капитан был мертв, иначе кораблик не лежал бы на боку здесь с выломанным главным шлюзом — после долгих раздумий информацию удалили, так как становиться на путь борьбы за справедливость у четы желания не имелось,… но! Интересным оказался бортовой журнал сборщика, прочитав который от корки до корки, пара Фаут переглянулась и улыбнулась: из записей следовало, что покойный капитан за свою длительную карьеру вымогателя насобирал некоторую коллекцию жемчуга, которая, судя по всему, находилась на утопленнике.

Конкретного места в журнале не описывалось, покойный шифровался на всякий случай, однако по косвенным намекам определили, что клад где-то в спальне. В общем, двое разумных провели на том месте почти неделю в поисках клада, управляя роботом по очереди, пока голова не начинала болеть у них также по очереди. Небольшой мешочек нашли в плававшей по спальне среди других предметов подушке — к концу поисков злые супруги перевернули спальню вверх дном, что в условиях утонувшего корабля звучало двусмысленно. Но неделя глубоководного затворничества окупилась: под радостные вопли своей жены Марк насчитал два десятка черных и белых жемчужин, не считая почти пяти десятков разноцветных, а суммарная стоимость всего найденного прыгнула выше одного миллиона кредитов. Именно столько они получили на свой счет, когда вернулись в порт и продали коллекцию через аукцион. С того дня моряка по имени Григ Торес больше никто из них не обзывал разными нехорошими словами и не проклинал на чем свет стоит — а наоборот оба желали ему всего наилучшего в жизни (за глаза, конечно, так как больше с ним они не встречались). Вот так скромные пятьдесят тысяч своеобразного штрафа вернулись супругам сторицей — парочка сразу же продала свой сборщик и пересела на новенький сейнер четвертого поколения и забыла в тот же день о тяжелой карьере подводного газонокосильщика.

Оставив сладкую парочку незадачливых искеров одних возле буя, наш герой направил свой кораблик строго на восток — какого-то определенного направления он старался не придерживаться, просто стал двигаться в сторону, куда вдруг спонтанно захотелось. В направлении юга или севера у него уже были две точки, где располагались станции переноса, третья точка оказалась совсем не по пути в данный момент. Григ решил пойти на поводу своей интуиции, надеясь найти точку переноса поближе к материку, все же тащиться месяцами к подводным вратам надоедало, хотелось побыстрее, поэтому и отдался на волю внезапного желания идти на восток. Сканером для поиска рыбы не пользовался: его сейчас это не интересовало, но как бы в насмешку, по закону подлости, «Зонос» пару раз шел почти внутри огромных косяков ценной живности — казалось бы, выбрось трал и будет тебе счастье и кредиты, но… не ощущал в себе никакого интереса к работе. Каждую ночь старался идти в надводном положении, если погода на поверхности позволяла это — проверял, как работает его ночное зрение, подолгу находясь в смотровой башне на надстройке.

Поначалу… было как-то не очень, особенно, когда прикладывал к глазам бинокль — имплант почему-то не особо охотно работал через оптику, картинка в глазах моряка все время меняла цветность — парень отнес это к переходному периоду привыкания, который ему озвучил тот врач в «ТСБ-нейро» и который мог длиться аж два месяца. А вот без бинокля все происходило намного проще и без фокусов,… почти — постепенно стал привыкать видеть вокруг себя ночной мир Стора. Особенно хорошо океан был виден в ясные лунные ночи: серебристый свет ночного светила мягко и приятно для глаз освещал округу, и, что еще оказалось приятнее и неожиданнее, воспринимался имплантом как ночная подсветка, увеличивающая обзор и количество мелких деталей, неразличимых в полной темноте. Регулярно проверял пространство на предмет наличия сигнальных линий порталов: закрывал глаза и долго «всматривался» в мир с помощью своего второго, или скорее, уже третьего зрения. Путеводную нить заметил на восьмые сутки плавания — она немного отличалась от уже виденных им струн — на сей раз фантомная струна состояла их двух частей. Первая — уже привычная серебряная часть, а вот вторая оказалась накрученной, словно пружина вокруг первой, и что интересно: если серебристая линия всего лишь изгибалась или слегка дрожала, словно от перенапряжения в его вторичном зрении, то обвивавшая её вторая часть вела себя как самая настоящая пружина, но как живая.