За бортом по своей воле

Каково же было мое недоумение и огорчение, когда, проснувшись утром 18 августа, я увидел, что меня со всех сторон окружает густой туман! В тот день я впервые по достоинству оценил значение компаса.

Пользуясь туманом, пробую определить свое положение по правилам кораблевождения вслепую. Не вечно же мне зависеть от полуденного солнца! К несчастью, моя книжка написана по-английски, а, самое главное, авторы, как обычно, изощряются в объяснении всяких «почему» и «отчего» вместо того, чтобы ясно сказать, что нужно делать и как. В результате мои попытки определиться в тумане кончились плачевно, что, однако, не испортило мне настроения. Зато завывание судовых сирен в туманной мгле бьет по нервам. Теперь это уже не одна сирена, как было тогда, возле островов Колумбретес: эхо повторяет и множит их вой без конца. Кажется, что вокруг бродят стада чудовищ, которые перекликаются между собой. Первый раз за все дни я по-настоящему чувствую, что значит остаться в лодке одному. Я думаю о своем товарище, о том, как много значили для меня его советы, его поддержка, его спасительное присутствие. Как было бы хорошо, если бы он присоединился ко мне в Касабланке или на Канарских островах! А сейчас я один, совсем один! Все вокруг кажется смутным, обманчивым, враждебным. И нет никого, кто бы мог подтвердить или опровергнуть мои впечатления…

В самом деле, мне кажется, что я стал жертвой миража и никогда уже не сумею отличить действительность от галлюцинации. Нет, надо поскорей добраться до Касабланки и больше не плыть никуда! Мне не хватает присутствия человека. Сегодня я еще не видел даже земли. Удастся ли мне различить береговые огни? Не знаю. Я один, совсем один. Земля где-то прячется, вдали ни огонька…

Я был уже на грани отчаяния, когда меня нагнал танкер из Станвангера. Чтобы узнать, правильно ли я плыву, спрашиваю:

– Где Касабланка?

– Держись того же курса! – кричат мне с танкера. – Счастливого плавания!

Вторник. Я просто в бешенстве. Всего восемь часов попутного ветерка, а потом шестнадцать часов полного штиля – хорошенькое расписание! Когда же, наконец, я встречу этот знаменитый пассат? Хорошо еще, что хоть самолеты стали пролетать надо мной почаще: значит я иду правильным курсом. Касабланка приближается – это уже несомненно. Если ветер продержится, я доберусь до порта сегодня вечером или завтра утром. А пока я уже заранее высчитываю свою среднюю скорость, чтобы определить, сколько дней мне понадобится на переход от Канарских до Антильских островов. Пожалуй, дней пятьдесят-шестьдесят. Настроение заметно улучшается.

Вокруг меня по-прежнему полно рыбы. Здоровенная «брама рай» сама шлепнулась в лодку. Пытаясь уйти из водоворота за кормой, она прыгнула, но себе на беду не в ту сторону. Однако я уже начинаю мечтать о хорошем жарком.

В 14 часов 30 минут вдалеке засверкали на солнце нефтяные резервуары Федалы. Записываю в своем дневнике: «Сегодня вечером или завтра – пресная вода!»

20 часов 30 минут. Я нахожусь в ста метрах от мола Касабланки. Войти в порт мне не удалось, а теперь зыбь мешает увидеть сигнальные огни. Ничего не поделаешь – придется провести еще одну ночь в море. Грохот прибоя, разбивающегося о мол, не внушает мне особого доверия. Кое-как засыпаю. Все-таки в открытом море спать куда лучше, чем близ берегов! Для мореплавателя земля гораздо опаснее океана.

Когда я просыпаюсь в среду 20 августа, царит полный штиль. Яростно гребу и вскоре подхожу к причалу яхт-клуба. Мое появление производит настоящую сенсацию. Мне показывают утреннюю газету, в которой жирным шрифтом набрано: «Гибель „Еретика“ в Кадисском заливе». Не хватало только, чтобы я тоже принялся оплакивать свою печальную участь!

К счастью, комиссар Ораду сам уладил все формальности с полицией и таможней. Мне в качестве воскресшего утопленника сделать это было бы нелегко! Затем доктор Фюрнестэн, директор рыболовной службы Марокко, подарил мне особую сеть для вылавливания планктона. Но о том великолепном приеме, который мне был оказан в Касабланке, я расскажу ниже. Пока что я решаю независимо от обстоятельств двинуться дальше в воскресенье 24 августа в 10 часов утра.

КАСАБЛАНКА – ЛАС-ПАЛЬМАС

Снова разгораются все те же споры. Наконец, два человека, измучив меня расспросами и убедившись в моей непоколебимости, говорят мне:

– Плыви! Ты к этому готов.

Эти двое – доктор Фюрнестэн и горный инженер Пьер Элиссаг. Все мои новые друзья собрались вокруг нас, встревоженные, озабоченные, но молчаливые. Никто не пытается меня отговаривать. Лишь три человека решают меня удержать и вступают в заговор: это президент яхт-клуба, капитан спасательного судна и владелец катера, который должен отбуксировать «Еретика» в открытый океан.

Я сидел один в гостиной яхт-клуба, когда до меня донеслись слова двух журналистов:

– Нам здесь делать нечего – он никуда не поплывет.

– То есть как это? – удивляюсь я. – Наоборот! Я только жду, чтобы туман рассеялся и подошел буксир.

– Вам не дадут буксира.