За час до рассвета

- Не знаю, о каких "своих" людях говорит пан генерал... Волонтеры и офицеры отряда Армии Людовой относятся к Советам, как и к другим союзникам, с полным доверием. Мало того: командование Советской Армии каждую ночь направляет сюда, в Варшаву, десятки самолетов с продовольствием и оружием! Пану генералу также известно, что Советская Армия два месяца вела тяжелые наступательные бои, в ходе которых изгнала гитлеровцев из Белоруссии, Украины и Восточной Польши. А здесь гитлеровцы создали мощную линию обороны вдоль Вислы... Восточнее Варшавы противник сосредоточивает крупные танковые и пехотные силы, артиллерию. Вам это, конечно, известно. Гитлеровцы хорошо знают, что Висла - их последняя надежда. Ведь дальше - Одер, Германия! Разве не следовало все это учесть, пан генерал, прежде чем начинать восстание? А вы дали сигнал поднять восстание в то время, когда передовые части Советской Армии находились в пя-ти-де-ся-ти километрах от Варшавы! Вы даже не предупредили командование Советской Армии о готовящемся восстании.

Сейчас речь идет о совместных усилиях повстанцев, Советской Армии и Войска Польского в освобождении Варшавы.

Человек в очках сердито перебил меня:

- Никакого Войска Польского, кроме того, что сражается здесь, не существует!

Монтер вопросительно посмотрел на говорившего, но тот снова сидел с безразличным видом.

- Считаю разговор исчерпанным! Прошу подождать! - бросил Монтер.

Вместе со своими советниками он вышел из комнаты. Остался только адъютант.

- Слышал, капитан? - шепотом сказал мне Юзеф. - Вот что у нас делается. - А Бур-то тебе как понравился? Краснолицая лиса!

- Я так и думал, что в очках - это Бур-Комаровский, - тихо ответил я.

Вошел Монтер. Сухо бросил:

- Окончательный ответ получите на днях.

Мы молча встали и пошли к двери.

- Одну минуту, пане! - догнал меня адъютант. - С вами хотят поговорить наедине.

- Благодарю! - резко ответил я. - Разговор действительно исчерпан!

Мы почти сбежали на второй этаж.

- Идемте, товарищи, на воздух! - крикнул Юзеф.

...Вечером того же дня майор Сенк показал мне свежий номер аковской газеты. На первой странице пространно сообщалось, что в Варшаву к командованию АК от советского командования прибыл офицер связи. Написанная в тоне наигранной бодрости, статья призывала варшавян к терпению.

Об антисоветских настроениях инициаторов восстания - ни слова.

- Что замышляет Лондон? На что теперь рассчитывает Бур? Неужели они действительно капитулируют? - спрашивал я майора.

- Обстановка критическая. Как узнаешь, кому они решат продать Варшаву? Ясно одно: Бур недаром затягивает ответ и диктует газете лицемерную информацию. Но он должен открыть свои карты в ближайшие дни... А тебя хочу предупредить: мне донесли, что Бур получил приказ из Лондона: советских десантников заполучить к себе...

- Зачем мы ему? - спросил я.

- Открыто отказаться от ваших предложений он опасается. Кроме того, ему известно, что вы находитесь у нас. Он ни перед чем не остановится.

В другом конце подвала, где происходил этот разговор, лежал на носилках Дмитрий. Я пошел к нему, рассказал о нашем визите к Буру, о предостережении Сенка.

- Майор дело говорит - вы поберегитесь, - взволнованно сказал Дмитрий. - И вообще нам надо быть вместе...

- Сделаем, Дмитрий!

- Связь наладили?.. - спросил он, и голос у него дрогнул.

- Наладил! Все в порядке, Дима! - заверил я.

- Я теперь не в помощь, а в обузу. Но все-таки, если что случится, то стоять в стороне не буду...

Я смотрел на неподвижное тело друга и чувствовал, как у меня сжимается сердце.

До нас донесся голос майора, отдававшего приказания:

- Если сегодня ночью советские самолеты будут сбрасывать оружие и продовольствие, всё направлять сюда, на командный пункт. Кто добровольно хочет дежурить на улицах?

- Я! Я! - послышалось несколько голосов.

Сенк приказал:

- Мешки с грузом собирать в указанное место. Бдительность и еще раз бдительность! Район патрулирования укажу дополнительно.

Я поспешил к майору и громко сказал:

- Товарищи! Связь с фронтом налажена. Можете быть уверены, что наши летчики сбросят вам груз с предельной точностью...

От радостных возгласов запрыгало, закоптило пламя в фонарях.

В трудный час

С высоты девятиэтажных каменных корпусов - от них оставались лишь одни каркасы - группа Юзефа наблюдала за небом, на фоне которого мрачными утесами дыбились разбитые каменные громады. То слева, то справа изредка ухали орудийные залпы. Высокие зарева пожаров освещали небо, а внизу, среди развалин, пробиваясь сквозь черные клубы дыма, словно из кратеров вулканов, поднималось багровое пламя.

Бесшумно скользили лучи прожекторов. На востоке, около Праги, гроздьями рассыпались и подолгу мерцали созвездия ракет. К северу в полнеба тускло полыхали красноватые отблески сражения на Висле. Неверный багровый свет далеко раздвинул безлунную сентябрьскую ночь.

Минуя Варшаву, оглашая рокочущим гулом ее окраины, шли на запад тяжелые советские бомбардировщики.

И вдруг десятки самолетов пошли к Варшаве! Когда я услышал их приближение, мне показалось, что воздух вокруг наполнен шумом бесчисленных винтов.