За час до рассвета

Бабенко подозрительно посмотрел на Барса, но серьезное лицо Барса успокоило его, и он побрел к повозке.

— Становись! — крикнул Барс.

В этот миг из кустов выскочили партизаны. Полицейские без единого выстрела были взяты и доставлены в лагерь.

Наша «Дина»

Обстановка в начале лета 1944 года была сложная. Гитлеровское командование ежедневно посылало в Налибокскую пущу всё новые и новые карательные экспедиции. Фашисты прочесывали леса, устраивали на опушках засады, вели бои с партизанами.

Конец июня выдался дождливым. Пришлось из легких шалашей перебираться в землянки. Галина бережно переносила в землянку свои «сокровища» — сигнальные листы воззваний и листовок. Все они лежали в партизанской торбе в дальнем углу шалаша, где спала Галина. Когда мы разложили свои вещи в землянках, она подошла ко мне очень расстроенная и сказала:

— Подмокли почти все листовки. Ничего нельзя прочесть. Я их хранила для отчета перед партийными органами. Прямо беда!

Я стал ее успокаивать, ведь в тылу врага, да еще в подобной обстановке, и не такое может случиться. Но Дина никак не могла успокоиться.

Мы все очень любили и уважали нашу Дину. Ей было двадцать три года, когда началась война. Родом она была донской казачкой. Комсомольская юность ее прошла в Москве: она была студенткой Московского института истории, философии и литературы. Немецкий язык знала с детства. Сочетание отваги и настойчивости с высокой культурой делали ее облик запоминающимся.

Помню такой эпизод.

Мы с Галиной и группой разведчиков выехали под город Воложин для встречи Карла Ринагеля, ушедшего с листовками в гитлеровский гарнизон. Мы пробирались через топкое болото. Лошади то и дело проваливались по брюхо в трясину, и мы передвигались с большим трудом. Галина, как и все, была по пояс в грязи. Левой рукой она крепко вцепилась в луку самодельного партизанского седла, а правой управляла лошадью.

Наконец мы миновали болото и двинулись по лесной тропинке. Впереди, метрах в трехстах от нас, ехали два разведчика — на случай, если бы гитлеровцы вздумали прочесать лес. Показалась речушка Ислочь, а слева вдали — деревня Бакшты.

На опушке я подал команду остановиться и решил подождать разведчиков, которые должны были доложить обстановку на переправе. Ко мне подъехала Галина и поинтересовалась: почему мы остановились.

Я объяснил ей, что мост через реку может охраняться, поэтому нам нужно дождаться разведчиков.

Один из партизан, Петр Минин, услышав наш разговор, быстро соскочил с коня, приставил к сосне автомат и, сняв сапог, стал выжимать портянку.

— Пользуйтесь, братцы, передышкой, — улыбаясь, проговорил Минин. — А то впереди, глядишь, и топать придется.

Примеру Петра последовала Галина.

Вдруг слева раздались выстрелы, треск пулеметных очередей.

— За мной! — крикнул я.

В один миг партизаны вскочили на коней. К моему великому удивлению, Галина тоже оказалась на коне с автоматом в руках. Позже она мне призналась, что левый сапог надела прямо на босую ногу, без портянки.

Вернувшиеся разведчики доложили, что мост охраняется усиленной заставой гитлеровцев. Пришлось свернуть в поисках брода через реку.

Почти десять километров мы снова тащились по болоту, пока, наконец, не оказались в том месте на берегу, где глубина реки, как доложили разведчики, была чуть больше метра. Но как только мы переправились на противоположный берег, гитлеровцы открыли сильный пулеметный огонь. Значит, мы попали в ловушку. Отступать было некуда. Сзади — река. Нужно было вступать в бой.

Мы залегли и открыли ответный огонь. В первые же минуты была убита лошадь Минина. Остальных лошадей пришлось срочно отвести в лес. Галина находилась недалеко от меня. Я видел, как она сосредоточенно вела огонь из автомата. В глазах ее был ужас, волосы сползали на глаза и мешали ей, но она левой рукой отбрасывала их и продолжала стрелять.

— Обходи слева! — крикнул я.

Петр Минин и Анатолий Мягких продвинулись по берегу в сторону гитлеровцев и внезапно открыли огонь с тыла. Гитлеровские вояки не выдержали, дрогнули и стали отходить. Преследовать их мы не стали, нам нельзя было терять время.

Когда мы нашли в лесу лошадей и стали приводить в порядок автоматы, Галина подошла ко мне:

— Знаете, капитан, а все-таки их нужно было преследовать!

Лицо Галины было забрызгано грязью, гимнастерка порвана, руки в ссадинах, глаза горели.

— А Карла мы должны встретить или нет?

Галина смущенно улыбнулась.

— Понятно! Ну вот я и приняла боевое партизанское крещение! — Это она сказала не то мне, не то себе самой.

— Вы молодцом! На уровне! — отозвался я и, посмотрев ей в глаза, понял, что получить одобрение в этот момент было для нее очень важно.

Военные разведчики

Вскоре в нашей группе появились новые помощники из перебежчиков: Отто Мейер из Вестфалии, сын крестьянина, и Эрих Карвинский из Восточной Пруссии. Они хотели побывать в немецких гарнизонах, и мы начали их готовить к предстоящей работе.

А пока на очередное задание вышли Феликс и Хуго. Их проводили до условного места разведчики партизанской бригады, я и Галина.