За час до рассвета

— Германия Гитлера — это не моя Германия, — твердо сказал он. — Что ж, еще много прольется немецкой крови. Но она будет пролита за новый, справедливый мир.

Шеффлер умолк.

Понимаю, вопрос был для него тяжелый, но не задать его я, конечно, не мог.

— Помните Испанию тридцать седьмого года, товарищ капитан? — вступил в разговор Хуго Барс, тоже уроженец Гамбурга. — Против генерала Франко вместе с испанцами сражались французы, венгры, немцы, русские… Интернационал!.. Они дрались не только за свободную Испанию, дрались также против сил мировой реакции. В России в гражданскую войну брат убивал брата. Что поделаешь, борьба… Борьба двух миров.

— Но ведь вы можете переждать, пока советские войска не прихлопнут Гитлера, — как бы между прочим сказал я.

Тут снова заговорил Феликс Шеффлер, начал он с шутки, что вообще было ему свойственно:

— В Кельне была одна удивительная красотка; жила в светлице, в театры и рестораны не ходила. Так вот, ждала, ждала эта красотка, кто бы пришел, полюбил да приласкал ее. Но так бедняжка и состарилась, не изведав радости жизни…

Все заулыбались. А Феликс между тем уже серьезным тоном продолжал:

— Нет, в «светлице» новой Германии не высидишь! Помните стихи Гете?

Лишь только тот достоин жизни и свободы,
Кто каждый час готов за них идти на бой!..

Так, кажется? — взволнованно обратился он к Галине.

— Да, так, Феликс!

Вдруг Хуго Барс взметнул огромный кулак и решительно произнес:

— Гитлер отойдет в вечность. Германия будет свободной!

У Хуго Барса была довольно любопытная биография. Еще в раннем детстве узнал он, что такое революция. Один его родственник в 1921 году вернулся из России, где несколько лет пробыл в плену и был свидетелем революционных бурь. В тридцать лет Хуго вступил в молодежный социал-демократический союз, принимал участие в собраниях и забастовках.

Как-то молодому Барсу предложили вступить в отряд штурмовиков. Хуго наотрез отказался надеть коричневую рубашку, но избежать зеленой формы солдата вермахта ему не удалось. Сапер Барс строил мосты через Вислу, был во Франции, а 22 июня 1941 года оказался на советской границе — ему пришлось налаживать переправу через пограничную речку…

Солдат Хуго Барс видел, как фашисты расстреливали мирных жителей, гнали по дорогам истощенных, оборванных пленных красноармейцев. Видел он и другое — советские люди не смирились с оккупацией.

Однажды Хуго послали узнать, нет ли в соседней деревне партизан. По дороге он был ранен, потерял сознание, а когда очнулся, то перед ним стояли партизаны.

В лагере военнопленных бывший социал-демократ Барс многое передумал.

Эта первая наша беседа была самой длинной, но зато между нами сразу установились добрые, товарищеские отношения, какие складываются у людей, стремящихся к общей благородной цели и хорошо сознающих, что путь к этой цели полон серьезных опасностей. Тут же, в штабе, мы с Галиной познакомили немецких товарищей с партизанами нашей группы.

Прошло еще несколько суток, пока мы готовились к вылету в тыл врага. Прыгали с парашютом, знакомились с техникой партизанской войны, а немецкие товарищи изучали русский язык.

Занимались они старательно, а когда выдавалось свободное время, гуляли по улицам Москвы. И тут не обошлось без приключений.

Однажды Карл, который пошел прогуляться, долго не возвращался. Мы уже начали беспокоиться, когда он наконец появился, смущенный и улыбающийся, в сопровождении старшины милиции. Оказалось, что на улице Кирова Карл заблудился. Чтобы узнать, как пройти на площадь Маяковского, неподалеку от которой мы жили, он обратился к какой-то девушке. Услышав ломаную русскую речь, девушка сразу поняла, что перед ней немец. Она была поражена.

— Как вы сюда попали? — спросила она Карла на немецком языке.

— Заблудил, барышен, — ответил ей Карл по-русски.

— Вы немец? — наступала на него девушка, оглядываясь по сторонам. — Тогда говорите по-немецки, как вы попали в Москву?

— Я — партизан, — гордо ответил Карл, стукнув кулаком себя в грудь. — Я готовлю капут Гитлеру.

— Ах, партизан! — воскликнула девушка.

Вокруг них собрались прохожие. Подошел милиционер…

Так наш партизан очутился в отделении милиции.

Этот случай позабавил нас. Мы начали подтрунивать над Карлом, особенно изобретателен был Феликс. Но и Карл шутил и смеялся вместе со всеми.

Между тем советские войска продолжали продвигаться в том направлении, куда лежал наш путь. Враг был отброшен за реку Сож. Когда мы сидели в нашем доме и высчитывали, сколько осталось километров от этой реки до лесов Налибокской пущи, меня вызвали в штаб.

— Наверно, поедем! — предположил Хенчке.

И точно: в штабе мы получили приказ выехать в Зябровку для последующей переброски к месту назначения. На сборы было дано два часа, но мы управились за какие-нибудь тридцать минут.

В пути я объяснил немецким товарищам, что Зябровка — это небольшой населенный пункт под Гомелем. Вблизи Зябровки находится аэродром, откуда мы полетим к партизанам.