За чертой

Трогательно до боли. Эдди знал, что она с удовольствием принимала их словесные игры, но не был уверен, что она чувствует какую-то теплоту к нему. Она всегда держала дистанцию.

— Это я во всем виноват, — сказал Эдди. — Если хочешь, убей меня, я не против.

— Ты, как всегда, путаешь знание и поступки.

— Если бы я держал язык за зубами, они бы не узнали, что у нее эта проклятая штука. Я даже подсказал им, где ее искать.

— Нет. Даже если бы ты ничего не сказал, они все равно выяснили бы со временем и стали бы охотиться за нами, только ты бы этого не увидел.

В Apace внезапно открылся дар утешения. Эдди стало легче. Он очень надеялся, что ему удастся оказать Арасу такую же услугу. Эдди догадывался, что, начав задавать вопросы, только разбередит свежие раны и боль захлестнет его с головой.

Разговаривали мало. Арас готовил еду, и Эдди казалось, что это просто попытка занять себя чем-то, но ужин ему понравился. Арас не взял в рот ни крошки. Он выдал Эдди кипу одеял из сек, указал на диван и вышел.

Эдди подумал, что он, возможно, пойдет в центр города по какому-то делу, но, выйдя на террасу, чтобы насладиться видом, который еще не успел надоесть, заметил одинокую фигуру, удаляющуюся в направлении пустыни.

Только бы Арас не наделал глупостей.

Но у Араса с'наатат, а значит, самоубийство — не такая уж простая задача для него. Эдди все равно решил не спускать с него глаз.

Комната выглядела голой, несмотря на неуместную здесь человеческую мебель — кровать, диван, мягкий табурет. Эдди огляделся. Похоже на лагерь на Безер'едже. Он сунул нос в один из шкафчиков и нашел там несколько стеклянных пиал, аккуратно сложенный парадный китель Шан, два одинаковых махровых полотенца и две ручные гранаты. Это его не удивило. Она всегда была готова к непредвиденным обстоятельствам.

Больно осознавать, что она уже не войдет в эту дверь и не выльет на него поток забористой ругани. Он вспомнил, как она распотрошила лазером стол Райата, когда тот полез на рожон, и улыбнулся. Снова боль. Ее очень не хватает.

Арасу придется трудно.

Эдди взял гранаты, вознес мольбу к небу, чтобы они не рванули, и сунул к себе в сумку. Воинов с'наатата можно убить взрывом. Не стоит рисковать.

Остаток вечера он провел за полупрозрачным экраном на стене. Он разобрался, как доставать картинки, звуки и данные из архивов вес'хар, но радионастройки ему не дались.

Арас пришел неожиданно и молча показал, как ловить каналы с Земли.

— Спасибо, — поблагодарил его Эдди. — Ты как? Хочешь поговорить?

— Нет.

По крайней мере Эдди мог смотреть новости. Он не был уверен, что ему этого хочется. Нет ничего хуже, чем беситься, когда ты в ста пятидесяти триллионах миль от места, где можно хоть что-нибудь сделать.

И все же он смотрел. Арас исчез на террасе.

— Я мог бы просто выслушать тебя, — позвал его Эдди. — Я не об интервью говорю.

Арас пробормотал что-то неразборчивое. Эдди вернулся к экрану и начал переключаться с канала на канал.

У помощника министра обороны ФЕС сегодня денек не из легких. Его начальник ушел в подполье, предоставив заместителю один на один разбираться с репортерами, которые — Эдди почти ощущал их возбуждение — добрались до темы звездных войн.

Журналистов всегда упрекают в том, что они настырные, грубые и непочтительные. А для Эдди не было зрелища лучше, чем растерянный министр, которого от порога кабинета и до самого дорогущего лимузина с шофером сопровождает орава журналистов.

Это демократия. Демократия нравилась Эдди. Вся брань этого мира и все захлопнутые двери не затмевают ее прелести. В такие моменты сильные мира сего считаются с тобой, будь ты самым заурядным человечишкой.

Шан бы это тоже понравилось.

Серримиссани заняла место Виджисси, хотя ее в общем-то никто об этом не просил. Она хотела приносить пользу. Теперь она молча сидела позади Местин и Невиан на террасе. Они ждали ответа из Прежнего Мира.

По прошествии стольких лет два народа вес'хар стали говорить на разных языках, но юссисси путешествовали между мирами и потому могли переводить с одного на другой. Шан удивлялась, как юссисси удается иметь дело с такими разными культурами — и в каждой занимать свою нишу. Местин отправила бы ее с ними, чтобы поучиться этому и понять, но не успела.

— Они вес'хар, как и мы, — сказала Невиан. — Пусть они живут по-другому, но они разделяют наше желание объединиться ради общего дела. Они не такие, как гефес.

— О чем ты попросишь их, если они ответят? — спросила Местин.

— Я хочу, чтобы гефес навсегда вернулись в свой мир. Нужно узнать, какую поддержку мы можем получить от них.

— Значит, мы возвращаемся к политике, которую так презирала Таргассат?

— Мы имеем дело с агрессивной расой. У нас нет другого выбора.

— Важны лишь поступки, а не мотивы, дитя. Возможно, Таргассат ошибалась.

— Может, она была права в свое время. Но не сейчас.

— Не нужно оправдываться за то, что предаешь идеалы давно умершей женщины. Ты должна судить сама. Вес'едж поддерживает тебя. Настало время действовать.

Во всяком случае, отступать уже поздно. Ниджасси вскарабкался на ступеньки.