За чертой

— Вряд ли они спустили бы вам это с рук, — отозвался Арас.

Глава двенадцатая

Исенджи такие, какие есть. Я просто снимал то, что видел. Я не выбирал кадры, не добивался какого-то особого эффекта и не «фильтровал» снимки. Но то, что я показал людям, они сочли отвратительным. Меня обвинили в расизме и ксенофобии, потому что я присылал снимки — точнее, просто общие планы, — которые посеяли в людях неприязнь и недоверие к исенджи. Но в чем я виноват? Неужели мне нужно было представлять их в том свете, который людям показался бы лучше? В конце концов, я просто указывал камере, что снимать. Наша культура еще не готова признать, что мы имеем право не любить то, что нам непривычно и непонятно. Мы не можем смириться с некоторыми чертами других цивилизаций, но признаться в этом нельзя — табу, установленное либералами. Все ведь очень просто — мы не хотим жить рядом с исенджи. Но лично мне они понравились, и я до сих пор живу рядом с ними. Они во многом похожи на людей. Но они положат конец нашему образу жизни. И мне не стыдно, что я против этого.

Эдди Мичаллат.

Константинские дневники

Эдди любил спать по ночам. Но в последнее время на его долю выпадало все больше и больше ночей бессонных. Иногда — из-за большого количества работы, но сегодня его попросту мучила бессонница.

Я мог бы и забыть про «Хируорд».

Рано или поздно эта информация просочится в массы, и тогда он будет свободен от всякой ответственности. Мне не нужно больше откапывать сюжеты, я сижу на перворазрядной истории.

Эдди в третий раз за утро проверил, все ли уложил в вещмешок, и в очередной раз посмотрелся в зеркало. Парнишка из Экологического отдела неплохо его постриг — не так коротко, как морпеха, но вполне мужественно. Эд Беннетт сказал — «вполне по-военному». Эдди — репортер, и не стоит забывать об этом.

Но тебе известно о «Хируорде», и ничего не попишешь.

В этом-то и проблема со всяким знанием. Даже если с ним ничего не делать, последствий не избежать.

И ты знаешь, что это неправильный шаг.

Ему и вправду не все равно, что тут происходит. Эдди не мог болеть за свою команду, потому что не знал, где здесь свои. Вспомнились несколько абзацев в учебнике по истории журналистики — речь шла о военной журналистике, о войне между Британией и Аргентиной, и о месте под названием Сан-Карлос-Уотер… И Эдди сделал выбор не как профессионал, а как человек.

Вот в чем проблема с возрастом. Совесть разрастается, как простата, — будешь часто просыпаться по ночам, но навряд ли умрешь.

Эдди потребовалась неделя на то, чтобы получить разрешение на высадку во Ф'наре. Он подозревал, что этого вообще могло бы не случиться, если бы Шан не давила с одной стороны, а Линдсей — с другой. Одно это уже говорило, что его используют.

Окурт позволил челноку юссисси пристыковаться, и только едва читаемое выражение неудовольствия выдавало его истинные чувства.

— Журналисты — как дети, — бодро сказал ему Эдди. — Нам даже убийство сойдет с рук, потому что никто не поверит, что мы опасны.

— О, уж я-то верю, что ты опасен, — проворчал Окурт и самолично закрыл люк за спиной Эдди.

Начался день удивительных открытий. Эдди переключил камеру-пчелу на режим слежения за перемещением крупных объектов и, чтобы подстраховаться, прихватил с собой ручную камеру. Для Безер'еджа камера-пчела подходила идеально: любое движение на диких просторах стоило снимать, но в городе слишком много посторонних раздражителей, а Эдди не собирался все время тратить на то, чтобы урезонивать расшалившуюся камеру. Пусть полетает в свободном режиме, пока он будет работать с ручной.