За чертой

Мальчик не знал, понимает он или нет. Заговорив снова, старик сказал, что охотник — это не то, что о нем думают люди. Люди думают, будто кровь убитых не имеет значения, тогда как волки понимают, что это не так. Старик сказал, что волк — это существо очень высокого порядка и что он знает то, чего не знают люди: что в мире нет иного порядка, кроме того, который привносит в него смерть. Потом сказал, что люди, хотя и пьют кровь Господа, не понимают серьезности того, что сами делают. Люди, мол, только силятся быть мудрыми, но не понимают, как этого достичь. У них между обрядами и реальными делами лежит пропасть шириной в целый мир, и в этом мире проносятся ураганы, наветру гнутся деревья и мечутся звери, которых Господь сотворил, чтобы они ходили своими тропами, а люди всего этого не видят. Они видят деяния собственных рук или то, чему придумали названия, и хвастают этим друг перед другом, но мир остается для них невидимым.

— Ты хочешь поймать волка, — сказал старик. — Может быть, ты хочешь его шкуру, чтобы заработать денег. Может быть, купишь сапоги или еще что-нибудь такое. Да, ты этоможешь. Но где же волк? Волк — он ведь какcopo de nieve.[34]

— Снежинка?

— Снежинка. Ты можешь поймать снежинку, но глянешь на ладонь, а там ее и нет. Может, ты и успеешь увидеть ееdechado.[35]Но едва ты увидел ее, как она исчезла. А хочешь поглядеть — изволь смотреть на ее территории. А поймаешь — потеряешь ее. И оттуда, куда она уйдет, вернуться будет уженельзя. Сам Бог не сможет вернуть ее.

Мальчик посмотрел на тощую, узловатую птичью лапку, держащую его за руку. Свет из высокого окошка поблек, солнце село.

— Esc?chame, joven,[36]— просипел старик. — Если бы у тебя была такая сила духа, что только дунул — и задуешь волка… как задувают огонек свечи или топят снежинку… Волк сделан из того же,что и весь мир. Ты ведь не можешь потрогать мир. Не можешь взять его в руку, потому что он сделан из одного лишь духа.

Старик не говорил — взывал, для этого немного даже приподнялся, но потом снова обмяк, упав на подушку; его глаза с видимым равнодушием уставились на балки потолка. Холодный жесткий хват его руки ослаб.

— Где солнце? — спросил он.

— Se fu?.[37]

— А у. Andale, joven. Andale pues.[38]

Мальчик вынул из пальцев старика свою руку и встал. Надел шляпу и коснулся тульи:

— Vaya con Dios.[39]

— Y t?, joven.[40]

Однако не успел он дойти до двери, как старик окликнул его.

Он остановился. Обернулся.

— ?Cu?ntos a?os tienes?[41]— спросил старик.

— Dieciseis.[42]

Старик тихо лежал в темноте. Мальчик ждал.

— Esc?chame, joven, — сказал старик. —Yo no s? nada. Esto es la verdad.[43]

— Est? bien.[44]

— Пузырьки и бутылки не помогут тебе, — сказал старик. И еще сказал, что каждый сам должен найти такое место, где дела божеские и людские соединяются. Где они неразделимы.

— ?Y qu? clase de lugar es ?ste?[45]— спросил мальчик.

— Lugares donde el fierro ya est? en la tierra, — объяснил старик. —Lugares donde ha quemado el fuego.[46]

— ?Yc?mo se encuentra?[47]

Старик сказал, что вопрос скорее не в том, как такое место сыскать, а в том, как его распознать, когда оно само себя обнаружит. Сказал, что именно в таких местах Господь сидит и ждет, с кем бы на пару уничтожить то, что сам же Он в поте лица создавал.

— Y por eso soy hereje, — усмехнулся он. —Por esoу nada m?s.[48]

В комнате было темно. Билли поблагодарил старика еще раз, но старик не ответил, а если и ответил, то мальчик его не услышал. Повернулся и вышел вон.

Женщина стояла, прислонившись к кухонной двери. В желтоватом свете рисовался ее силуэт, сквозь тонкое платье проглядывал абрис тела. Ее, похоже, не беспокоило, что в задней комнате лежит старик, что он один и в темноте. Она спросила мальчика, рассказал ли ему старик, как поймать волка, и он ответил, что нет.

Она коснулась пальцем своего виска.

— Ему теперь частенько изменяет память, — сказала она. — Старый стал.

— Да, мэм.

— И никто его не навещает. Жалко, правда?

— Да, мэм.

— Даже священник. Как-то раз зашел или, может быть, два раза, но больше не приходит.

— Почему?

Она пожала плечами:

— Люди говорят, онbrujo.Ты знаешь, что значитbrujo?[49]

— Да, мэм.

— О нем говорят, что онbrujo.Говорят, что Господь оставил этого человека. На нем грех Сатаны. Грехorgullo.[50]Знаешь, что такоеorgullo?

— Да, мэм.

— Он думает, что все знает лучше священника. Думает, что знает лучше Бога.

— Мне он сказал, что ничего не знает.

— Ха! — сказала она. — Ха. И ты поверил? Ты видел этого старика? Ты знаешь, как это ужасно — умирать без Бога? Быть тем, кого Господь отринул? Подумай на досуге.

— Да, мэм. Мне надо ехать.

Коснувшись пальцами шляпы, он протиснулся мимо женщины к наружной двери и вышел в вечернюю темноту. Огни поселения, разбросанные по степи, лежали в этой грустной юдоли, как огненная змейка в синей чаше — яркая брошь, усыпанная драгоценными камнями и сверкающая в вечерней прохладе. Когда он обернулся, женщина по-прежнему стояла в дверях.

— Спасибо, мэм, — сказал он.

— Он ведь никто мне! — крикнула она. —No hay parentesco.[51]Ты знаешь, что значитparentesco?

— Да, мэм.