За чертой

— Ну, в общем-то, да, — согласился Бойд, — можно и без седла.

Полежали молча.

— Он думает тебе мое седло отдать, — сказал Билли.

— А ты как ездить будешь?

— Мне он собирается в «Мартеле» другое купить.

— Что, новое?

— Да ну… нет, конечно.

На дворе залаял пес, отец подошел к кухонной двери, позвал его, и пес сразу смолк. Койоты выли по-прежнему.

— Билли!

— Чего тебе?

— А папа что — написал мистеру Эколсу?

— Да.

— А ответа вроде так и не получил, да?

— Да нет, пока не получил.

— Билли!

— Чего?

— Да сон мне тут приснился.

— Какой сон?

— Даже два раза, представляешь?

— Да что за сон-то?

— А будто на сухом озере большой-большой пожар.

— Да там гореть-то нечему, на сухом озере.

— Я знаю.

— А что конкретно тебе приснилось?

— Там люди горели. Озеро было в огне, и там горели люди.

— Что-нибудь не то съел, наверное.

— Мне это дважды приснилось!

— Так ты, может, дважды съел одно и то же.

— Не думаю.

— Ерунда все это. Просто дурной сон. Спи давай.

— Все было прямо так реально! Во всех деталях.

— Всем постоянно снятся сны. Они ничего не значат.

— Зачем они тогда снятся?

— Не знаю. Спи давай.

— Билли!

— Чего тебе?

— И такое у меня было чувство, что вот-вот случится что-то нехорошее.

— Да ничего нехорошего не случится. Тебе просто дурной сон приснился, да и все тут. Вовсе он не значит, что должно случиться что-то нехорошее.

— Тогда что же он значит?

— А ничего не значит. Спи давай.

На южных лесистых склонах снег на вчерашнем солнце подтаял, и ночной мороз покрыл его корочкой наста. Непрочного, разве только для птиц. Или мышей. На тропе хорошо было видно, где спускались коровы. Поставленные в горах капканы лежали под снегом непотревоженные, раззявив челюсти, как стальные тролли, — молчаливые, безмозглые и слепые. Он разоружил три штуки: придерживая одной рукой в перчатке взведенный капкан, другую просовывал под челюсть и большим пальцем жал на тарелочку насторожки. Капкан мощно подпрыгивал. В стылых горах отдавался железный лязг сомкнувшихся челюстей. Их движение было неуследимо. Только что были разомкнуты. И уже сжаты.

Капканы вез на дне корзины, привязанной за спиной, накрытыми телячьей шкурой — чтобы они не выпадали, когда приходится нагибаться вбок, уворачиваясь от низко протянутых сучьев. Доехал до развилки и свернул по тропе на Хог-Кэнион — туда же, куда накануне вечером шла волчица. Установил на тропе закладки, срезал и положил, где надо, направляющие палки, после чего вернулся обратным ходом, отклонившись на милю к югу, чтобы воспользоваться дорогой на Кловердейл и проверить последние две капканные закладки.

В верхней части дороги еще держался снег, испещренный следами шин и копыт — лошадиных и коровьих. Когда впереди показался ручей, Билли с дороги съехал, пересек луговину, спешился и стал поить коня. Судя по положению солнца, близился полдень, и он собирался проехать еще четыре мили вдоль ручья, а дальше возвращаться по дороге.

Пока лошадь пила, на дороге показался грузовичок «Форд-А»,^{11} приблизился и остановился у ограждения. Билли заставил коня поднять голову, подтянул латиго, сел в седло, подъехал к дороге и, не спешиваясь, встал рядом с машиной. В окошко высунулся старик, оглядел всадника. Задержал взгляд на корзине.

— На кого охотишься? — спросил он.

Старик был владельцем ранчо, расположенного ниже по реке вдоль границы, Билли знал его, но по имени называть не стал. Понятно: старик вбил себе в голову, что охотится он на койотов. Врать не хотелось — во всяком случае, впрямую.

— Ну, — сказал он, — например, койотов я тут массу следов вижу.

— И не говори! — хмыкнул старик. — А как они у меня на ранчо колобродят! Разве что за стол в доме не садятся. — И обвел окрестность взглядом светлых глаз — так, будто эти довольно пугливые то ли шакалы, то ли мелкие волки могут запросто шастать по кюветам среди бела дня.

Он вынул пачку готовых сигарет, одну выковырял, взял в рот, протянул пачку:

— Куришь?

— Нет, сэр. Спасибо.

Старик убрал пачку и достал из кармана латунную зажигалку, похожую на горелку для пайки труб или обжига старой краски. Чиркнул, и она изрыгнула шумящий шарик синеватого огня. Прикурил и закрыл зажигалку крышкой, но огонь как ни в чем не бывало продолжал гореть. Он дунул, потушил и пару раз подбросил на ладони, остужая. Посмотрел на парня.

— Приходится вот даже бензин теперь выбирать, какой похуже, — усмехнулся он.

— Н-да, сэр.

— Ты женат?

— Нет, сэр. Да мне ведь всего шестнадцать.

— Вот и не женись. Женщины абсолютные идиотки.

— Да, сэр.

— Только подумаешь, что нашел не такую, как все, и что выясняется?

— Что?

— Что и она такая же.

— Да, сэр.

— А большие капканы у тебя есть?

— Большие — это какие?

— Ну, скажем, номер четыре…

— Нет, сэр. По правде говоря, у меня с собой вообще никаких нет.

— А что ж ты меня спрашивал, что значит большие?

— Что-что, сэр?

Старик кивком указал на дорогу:

— Представляешь, прямо тут — вон там, в миле отсюда, — вчера вечером дорогу перешла пума.

— Ну… эти-то да, эти встречаются, — сказал мальчик.