За чертой милосердия

Уже двое суток они почти не разговаривали и словно бы не замечали друг друга. Колесник, после того как он узнал, чем была вызвана радиограмма из центра о назначении комбригом Аристова, молча и подчеркнуто формально выполнял свои прямые, сильно сократившиеся за последнее время обязанности начальника штаба, большую часть времени проводил в отрядах, сам ни во что не вмешивался, зная, что любая его инициатива может привести к скандалу, особенно теперь, когда его положение стало неопределенно зыбким, а Аристовым владела идея полного единовластия.

Но на этот раз он не мог не вмешаться.

— У тебя есть что-то предложить? — обернулся Аристов с таким видом, словно бы он давно ждет этого предложения, но заранее знает, что оно неприемлемо.

— Не надо действовать в лоб, — повторил Колесник, сдерживая обиду. — Если верить разведчикам, финны держат оборону в самом узком месте гряды. Возможно, они видели нашу разведку. Во всяком случае, знают, что мы двигаемся по гряде. Будь уверен, они уж постараются сконцентрировать силы на этом направлении. Справа и слева — болота. Они, конечно, тоже прикрыты огневыми средствами, но ведь прорываться-то будем ночью, в темноте. На главное направление надо выставить две-три подвижных ударных группы. Пусть завяжут бой, выявят огневые средства противника, отвлекут их на себя. А основной массе надо прорываться через болото.

— Но болото может оказаться непроходимым, — возразил Аристов, и в его тоне уже не было прежней непререкаемости.

— Мы не полезем далеко от берега. Ночью достаточно и двухсот метров. А в случае чего будем атаковать с флангов. Это все же лучше, чем переть прямо на оборону.

— Черт возьми, куда запропали те две разведывательные группы? — с досадой воскликнул Аристов. — Может, подождать их, как думаешь?

Это было почти примирение, и Колесник торопился закрепить его:

— Ждать не стоит. Времени терять нельзя. Финны могут подтянуть усиление.

— Ладно. Действуем. Пименов и Шестаков — справа. Греков и Шабалин — слева. Кукелев и штаб — прямо по гряде. Фланги начинают первыми. Потом ударим и мы… Прорываемся — и прямо на дорогу. Ты иди, ставь задачу Грекову, я схожу к Пименову. Выступать немедленно!

Это было не совсем то, чего хотелось и что предлагал Колесник, но все же лучше примитивной лобовой атаки.

Ставя боевую задачу Грекову, Колесник не удержался и, на свой страх и риск, приказал один взвод с пулеметами пустить по обочине болота, вдоль кустов, с задачей подавлять огневые точки противника.

Как потом оказалось, эта предосторожность в сочетании с находчивостью и отвагой командира взвода «Боевые друзья» Михаила Николаева сыграла важную роль в том, что отряды, прорывавшиеся с левого фланга, понесли меньшие потери, чем могли бы понести.

Было уже совсем темно, когда три партизанские колонны, медленно удаляясь друг от друга, двинулись на сближение с противником.

Долго шли по каменистому косогору, потом Греков, не зная точно, как далеко осталось до финской обороны, передал команду покруче взять влево, и вскоре головной дозор уперся в густые ивовые заросли, за которыми угадывалось болото. Змейка замерла, затихли звуки шагов, наступило то полное и напряженное безмолвие, которое на войне чаще всего разряжается грохотом выстрелов. Это состояние было знакомо по зимним операциям, когда после долгого блуждания по лесам отряд выходил наконец к гарнизону и вокруг было удивительно тихо, деревня еще не видна, но уже угадывалась ее близость, и любой неосторожный шаг мог стоить многих жизней.

Над болотом стлался низкий туман, и сверху оно казалось широким белесым озером.

Греков вышел из цепочки, спустился к самому краю болота. Да, несомненно, когда-то давным-давно оно и действительно было озером, береговая кайма под кустами состояла из россыпи мелкого галечника, какой способны намыть и отполировать лишь волны. Надо думать, что где-то посредине есть и открытая вода — иначе откуда такой теплый туман? Туман радовал, он был хотя и слабым, но прикрытием. Но проходимо ли болото? Если бы было время для разведки!.. Но времени не было даже для раздумья.

— Николаев, начинай! — тихо приказал он, вернувшись в голову отряда.

Взвод Николаева отделился от колонны, и бесшумные тени бойцов одна за другой пропали на фоне темных кустов.

Еще с сотню метров отряд продвинулся по берегу вслед ушедшему вперед взводу, потом снова надолго замер, и Греков решил больше не искушать судьбу.

— Выходим на болото! Быстро и без шума! — передал он по цепочке последнее предупреждение.