За чистое небо (Сборник)

В голосе Сережи Федякова чувствуется радостное возбуждение. Но сейчас не до восторга. Степан и сам видит, что эшелон горит. А сделано еще только полдела.

- Отставить разговоры! Атака!

Ведомые завершили удар, нанесенный комэском. Затем они вслед за ним атаковали огневые позиции фашистских зенитчиков, охранявших железную дорогу и эшелон.

- Чтобы вели себя тихо! Будете помнить Октябрьский праздник! - крикнул Степан.

Когда уходили, ни одного пушечного выстрела не раздалось им вслед, фашистская зенитная батарея перестала существовать.

Приземлившись, увидели на аэродроме комдива, которому Степан и доложил о выполнении задания.

- Молодцы! Хорошо отметили праздник! - похвалил полковник Греськов летчиков и тепло поздравил их с успешным вылетом, со счастливым возвращением.

Алексей Тартаков, когда шли к своему домику, сказал:

- Все было хорошо, командир. Действовал что надо!

Ленинградский фронт готовился к прорыву блокады. С каждым днем все интенсивнее становилась боевая деятельность наших авиаторов. Они наносили удары по живой силе и технике врага, атаковали его опорные пункты, огневые позиции артиллерии, железнодорожные эшелоны.

Несмотря на то что вылеты следовали один за другим и комэск проводил в воздухе времени не меньше, чем остальные, он тщательно проверял подготовку каждого экипажа, каждого подчиненного к выполнению задания.

Все шло хорошо. И вдруг произошел случай, серьезно его встревоживший.

Подходит к нему один из техников, обращается с просьбой:

- Товарищ командир, переведите меня на другую машину, к другому летчику.

- Почему?

- Не могу я с ним работать. О чем ни спрошу, в ответ: "Сам разбирайся". Прошу его: проверьте, все ли правильно сделано? Может, не досмотрел чего? А он: "На то ты и техник, чтобы все было в ажуре". Техник он ведь тоже человек. Испортит настроение, - поневоле что-нибудь не так сделаю. Чем это может кончиться, не трудно представить.

Степан понимал, что при той большой нагрузке, которая легла в эти дни на плечи летчиков, некоторые из них очень устали. Но нельзя позволить себе расслабиться, хотя бы на минуту пренебречь требованиями службы.

После ужина Одноворченко собрал эскадрилью. Даже не эскадрилью, а только летчиков, потому что техники, как всегда, готовили машины к очередному боевому дню.

- Видите, что получается! - сказал Степан. - Если и захотим собраться всей эскадрильей, поглядеть друг на друга, - ничего из этого не выйдет. Потому что техники, механики, оружейники не могут уйти от машины, пока не выполнят все регламентные работы. С аэродрома они уходят последними, а приходят туда первыми. Сколько вкладывают труда, чтобы как следует подготовить машину к вылету! Но и летчик не может при подготовке самолета оставаться безучастным наблюдателем. Его контроль - гарантия безопасности вылета. А иной раз такое бывает...

И старший лейтенант рассказал о просьбе, с которой к нему обратился техник. Он не назвал фамилий, не указал номера самолета. Но по тому, как внимательно слушали его подчиненные, как близко к сердцу приняли его слова, сделал вывод, что второй раз об этом говорить не придется. И действительно, причины для подобного разговора больше не было.

Наступило 12 января 1943 года. Долгожданный день прорыва блокады Ленинграда. Старший лейтенант Одноворченко к этому времени был переведен комэском в 448-й штурмовой авиаполк. Перед наступлением его эскадрилья получила особое задание.

- После артиллерийской подготовки, - сказал командир полка подполковник Баешко, - тремя парами вылетите в район Синявино - Рабочий поселок No 7 для уничтожения командных пунктов и других объектов.

Степан нанес на карту цели, уточнил данные разведки о средствах огневого прикрытия вражеских объектов, вместе с подполковником Баешко наметил наиболее целесообразный и сравнительно безопасный маршрут выхода в указанный район.

В штурмовую группу Степан отобрал пять летчиков.

Несмотря на ограниченную видимость и сильный заградительный огонь, шестерка "илов" сумела выполнить поставленную задачу.

Конечно, для этого пришлось в течение четырех дней сделать 20 вылетов. Техники, механики, оружейники буквально валились с ног, осматривая и ремонтируя машины, заправляя их горючим, пополняя боезапас. Пока они готовили самолеты, летчики и воздушные стрелки отдыхали здесь же, прямо у своих "илов".

Шли пятые сутки наступления.

Во время пятого в этот день вылета группа уничтожила фашистскую артиллерийскую батарею большой мощности. Когда легли на обратный курс, ведущий несколько отстал от группы, чтобы сфотографировать результаты удара, и тут же был атакован двумя вражескими истребителями.

Степан не растерялся. Огнем из пулемета он заставил один "мессершмитт" отвалить в сторону. Но другой неожиданно выскочил вперед и оказался перед "илом".

Все же советский летчик опередил его. От меткого пушечного выстрела фашист задымил и, резко спикировав, понесся к земле. Пока Степан расправлялся с этим истребителем, тот, первый, совершил вираж и пулеметной очередью задел правую консоль, сорвал часть обшивки.