За чистое небо (Сборник)

- Когда сравнялось шестнадцать, - продолжал Арчаков, - ушел в отхожие промыслы с артелью стекольщиков. Исходил всю Рязанскую, Тульскую и Московскую земли. Потом надоело это бродяжничество, поступил в ФЗУ. Учился на строителя. А тут у нас открыли аэроклуб. Заинтересовался авиацией. Приняли. Учился охотно. Все мне нравилось: и самолеты, и аэродром, и книги по авиации, и полеты, особенно когда сам стал летать. Все выходило вроде бы хорошо, и жизнь моя совсем повеселела. Окончил аэроклуб, - оставили работать инструктором. "Ну, - думаю про себя, - силен ты, Колька, не только на земле, но и в воздухе". Это, значит, заносить меня стало. И занесло - не удержался в аэроклубе.

- Что ж так?

- На речном пляже загорающих разогнал: пикировал на них и на бреющем колесами траву стриг. Выгнали из аэроклуба, товарищ майор.

- И правильно сделали.

- Конечно. Хорошо еще, что под суд не отдали.

- Самокритичен. Ну, а как же дальше?

- Пошел на хозяйственную работу. И здесь вроде бы дела пошли: был сначала заведующим столовой, потом директором районного ресторана. Понравилось. Отслужил в армии и опять в ресторан. Так и держался за директорский стул.

- И долго восседал на нем? - спросил, улыбаясь, командир.

- До самой войны. Как началась она, всю душу во мне перевернуло: добровольно пошел на фронт, рядовым. К тому времени мне уже стукнуло двадцать восемь... В армии дела у меня тоже пошли. Поручили вести политработу среди солдат. Вскоре послали в полковую школу пропагандистов. Там вступил в партию, а в ноябре сорок второго направили в Московское военно-политическое училище. Учился усердно. После окончания училища назначили замполитом. В феврале сорок третьего это было. Наша противотанковая батарея находилась тогда на Ленинградском фронте в районе Красного Бора.

- А как же авиация? - спросил командир. - Как удалось вернуться?

- Мечтал летать. Даже когда в ресторане директорствовал. Как увижу в небе самолет, сердце замирает. Уже тогда пытался вернуться, но не получилось. А когда война началась, писал в разные инстанции, просил перевести в авиацию - отказывали. Написал наркому обороны...

- Молодец, хвалю.

- В июне этого года откомандировали в запасной учебно-тренировочный полк. Научился летать на штурмовиках и вот - к вам. Теперь в авиации навсегда.

- Ну, что ж повоюем. Пойдете в первую эскадрилью. Там боевые толковые летчики.

- Есть, в первую эскадрилью! - радостно ответил Арчаков.

Так стал Николай Арчаков летчиком-штурмовиком.

Огонь по батареям

Январь 1944 года. Под Ленинградом шли бои местного значения. Ленинградский и Волховский фронты готовились к решающему сражению за окончательное освобождение города от вражеской блокады. Войска получали пополнение, новое вооружение и технику, занимались боевой подготовкой. Все говорило о том, что наступление приближается.

И вот наступило утро 14 января. После мощной артиллерийской подготовки с Ораниенбаумского плацдарма перешла в наступление 2-я ударная армия, потом ударила по врагу 59-я армия Волховского фронта, а на следующий день из района Пулкова пошла вперед 42-я армия. Войска Ленинградского и Волховского фронтов начали операцию по полному снятию вражеской блокады города.

277-я штурмовая авиационная дивизия полковника Ф. С. Хатминского тремя группами поддерживала 42-ю армию. На пятый день наступления 48 ее самолетов штурмовали передний край противника. В составе одной из этих групп был и Николай Арчаков.

...18 января. Вздымая снежные вихри, в небо поднялась четверка "илов". Вел ее лейтенант Алцыбеев. Группе было приказано атаковать артиллерийские батареи врага, обстреливающие расположение наших боевых частей.

Штурмовики шли плотным строем "клин". Николай Арчаков видел покачивающиеся самолеты боевых друзей, серебристые сигары реактивных снарядов, подвешенных под крыльями, черные болванки фугасных "соток", прижатых к фюзеляжам, и восхищенно думал: "А что? Мощная огневая сила прет... Дадим жару фашистам!"

- Внимание! Впереди линия фронта, - услышал он спокойный и уверенный голос Алцыбеева.

Прошло не более 10 секунд, и Арчаков убедился, что команда "внимание", поданная ведущим, была очень своевременной. Он увидел, что справа прямо на них фронтальным строем мчалась четверка вражеских истребителей. Раздался голос Алцыбеева:

- Орлы! Орлы! Справа "фоккеры". Приготовиться к отражению атаки!

Фашистские истребители "Фокке-Вульф-190" с ходу атаковали штурмовики. Свой первый удар они направили на самолет Алцыбеева. Но и ведущий не дремал. Арчаков увидел, как его самолет осветился ярким пламенем: это сорвались с направляющих полозьев реактивные снаряды, выпущенные Алцыбеевым по атакующим, его "фоккерам". Только не попал в цель ведущий. Прочертив дымную линию, снаряды прошли ниже Строя вражеских истребителей и погасли.

- Промазал! - огорченно сказал Арчаков и в тот же миг увидел, как трассирующая пулеметная очередь одного из "фоккеров" впилась в самолет Алцыбеева. Броня, прикрывающая мотор, видимо, не выдержала, и он запарил.