За что боролись…

— «Не надо, папа… со мной кончено… От перцептина нет спасения… лошадиная доза… Передай Тане Ивановой… пусть она сделает для меня это… не говори милиции… телефон в моей записной книжке… какой я дурак, они все обречены… да, ты знаешь, папа… светлячки исчезают с рассветом… все мы светлячки… скоро рассвет, выхода нет… это „Сплин“, папа… светлячки исчезают с рассветом… пусть Таня докопается до них… они сеют смерть, теперь я знаю… но светлячки исчезают с рассветом…» — это были последние его слова в сознании, — закончил Вишневский, — затем начался бред и агония. Он еще что-то пытался сказать… об Эйнштейне, просветлении, будто… об «Атланте»…

— «Атланте»?

— Да. Еще он три раза произнес фамилию «Светлов»… это его друг детства… и опять что-то о светлячках.

— Он говорил о Светлове?

— Да, о Светлове. Затем он затих и умер. Это произошло через сорок минут после его возвращения домой.

Я присела на краешек стула и сжала пальцами виски.

— Вы думаете, это убийство? — не меняя позы, спросила я.

— Да.

— Может ли здесь быть замешан Светлов?

— Леша Светлов? Что вы! Это же лучший друг Влада. Да я и сам знал Лешу, когда он еще пешком под стол ходил.

— Вы собираетесь заявить в милицию?

— Нет, там скажут — передозировка у вашего отпрыска. Я не хочу.

— Что должна делать я?

— Узнать правду обо всем этом. Я знаю, вы цените свои услуги недешево, но готов заплатить любые деньги — не за пределами разумного, конечно.

Я искоса посмотрела на спокойное лицо человека, потерявшего сына, и покачала головой.

— Влад не был мне чужой. Я возьму с вас вдвое меньше обычного, по сто долларов в день за расследование этого дела.

Потом я пристально глянула на Владимира Андреевича и, вынув из сумочки кости, показала их ему.

— Вы знаете, что это? Это мой метод расследования преступлений. Мой метод жизни. Люди живут так, как лягут кости, Владимир Андреевич.

— У кого-то лягут кости, а кто-то ляжет костьми, Таня, — печально ответил тот. — Так, как мой сын.

Я молча бросила их на пол.

Выпало 26+4+14.

— Это значит, что противники хотят подавить мою волю, — сказала я. — Есть вероятность, что кто-то, кого вы считаете другом, окажется предателем, господин Вишневский. Кажется, вы что-то говорили о дружбе между Владом и Светловым?

— Светлов никак не относится к вам, он не ваш друг.

— Именно это я и намерена выяснить в ближайшее время. Вы дадите мне его адрес?

* * *

Я зашла в лифт и нажала кнопку пятого этажа. Лифт со скрипом повлек меня наверх, наконец заскрежетал и остановился.

Я очутилась на лестничной площадке перед стальной черной дверью.

— Надеюсь, ты дома, Светлов, — буркнула я и нажала на звонок.

Не открывали долго. Наконец послышался звук отпираемого замка, лязг снятой цепочки, и дверь распахнулась. На пороге в шортах и майке стоял Светлов. Увидев меня, он удивленно поднял брови.

— Ты ко мне, что ли? Ну надо же.

— Нет, к твоему коту.

— Очень смешно. Ну, заходи, коли пришла. Тимка, кыс-кыс-кыс! К тебе пришли. Гляди, какая кошечка, Тимка!

— Да заткнись ты, идиот! — нервно сказала я. — Мне не до шуток, и тебе сейчас станет не до них.

— Пройди в мою комнату, — глупо ухмыляясь, произнес Светлов.

Комната его оказалась просторной и затемненной тяжелыми шторами. У окна располагался большой стол с компьютером, на столе валялись компакт-диски, бумажки и видеокассеты. В двух углах стояли колонки компакт-плейера, из которых невнятным бормотанием доносилась приглушенная музыка.

— Говори тише, бабка спит еще, — предупредил Светлов. — Ну?

— Когда ты в последний раз видел Вишневского?

Светлов пожал плечами.

— А черт его знает. Вчера вроде. Ага, вчера днем.

— Так ты ничего не знаешь, естественно?

— Что я должен знать?

— Вишневский умер от передозировки наркотика сегодня утром.

— Да ты что, сдурела? — шарахнулся Светлов.

— Сдурела! А перед смертью он сказал своему отцу что-то насчет «Атланта», Светлова, то есть тебя, три или четыре раза — и еще повторял фразу…

— Какую фразу? — опустив глаза, встревоженно пробормотал Светлов.

— «Светлячки исчезают с рассветом».

Кровь отхлынула от лица Алексея, и он медленно опустился спиной на подушку.

— Я так и знал, — пробормотал он, закрывая глаза ладонью.

— Что ты сказал?

— Я ничего не говорил. Зачем ты пришла ко мне?

— Я расследую это дело. Меня пригласил отец Влада. Он подозревает, что это убийство.

— Убийство? — холодея, переспросил Светлов.

— И еще Влад хотел, чтобы я нашла убийц.

— То есть он не знал их? Если это убийство…

— Ты говоришь то же самое, что и Вишневский-старший. Кстати, я говорила с ним относительно поведения Влада в последние месяцы его жизни. Владимир Андреевич сказал, что Влад сильно изменился. Он стал раздражительнее, агрессивнее, как-то даже энергичнее. Такая мрачная энергия… Он сказал, что Влад никогда не отличался исключительным умом и знаниями…

— Да, наверное, — подтвердил Светлов, все так же не поднимая глаз.

— Так вот. А тут он стал капитаном команды — чемпиона «Брейн-ринга». Откуда что взялось?!

— Что еще сказал отец Влада? — глухо спросил Светлов.