За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ)

— Могу, — радостно закивала она, но тут же сникла. — Для этого вам нужно меня разбудить, но судя по этапу, — она указала на разрез, — делать этого не стоит.

Хирург обвёл взглядом сотрудников. Две операционные медсестры, фельдшер и анестезиолог.

— Коллеги, — прокашлявшись в маску, спокойным и уверенным тоном проговорил Анатолий Ефремович, — надеюсь мы можем продолжить?

Дождавшись ответных кивков, хирург снова посмотрел на стоящую, как он заметил, полупрозрачную фигуру девушки и на всякий случай поинтересовался:

— А вы не могли бы подождать за дверью? Не привык как-то работать в присутствии бодрствующего пациента.

— Я то могу, — виновато улыбнулась она. — Вы меня видите? Вот. Те, что за дверью, меня тоже увидят.

— Мда, — вспомнил доктор о большом коридоре, наполненном студентами, пациентами и их родственниками. Операционная хоть и находилась в небольшом ответвлении, но и в нём постоянно мелькали люди.

Решив, что выбора нет, он вернулся мыслями к предстоящей работе и только склонился над разрезом, как почувствовал ледяное дуновение. Там, где несколько минут стояла Ирочка, сейчас, приподнявшись на носочках, вглядывалась внутрь своего тела пациентка.

— А это что такое? — ткнула она пальчиком.

— Ваша матка, — в голосе доктора мелькнуло раздражение. — Вон там в углу стоит очень удобная скамейка, пожалуйста, посидите там.

Девушка втянула голову в плечи и быстренько посеменила в указанном направлении. Не прошло и минуты, как дверь операционной распахнулась и в неё влетела заведующая, высокая худая женщина со слишком чёрными, чтобы быть естественными, волосами, и слишком длинными, чтобы быть врачом, ногтями, выкрашенными в алый цвет.

— Толик! Где отчёты за прошлый месяц?

— Юлия Вадимовна! Вы в операционной!

— Да вижу я! — взмахнула заведующая стопкой бумаги, из которой вылетела пара листов и красиво планируя приземлилась рядом с Ирочкой. Бегло взглянув на пациентку, лежащую на столе, как-то недобро усмехнулась и обратилась в одной из медсестёр.

— Этой ципрофлоксацин на воде поставишь.

Анатолий Ефремович аккуратно отложил инструмент и воззрился на злорадствующую брюнетку.

— Хочу напомнить, что лечащим врачом Лестевой являюсь я и назначения тоже буду делать я. На каком основании вы, Юлия Вадимовна, раздаёте указания?

— Новокаин закончился, Анатолий Ефремович, — она подошла к голове девушки и оттянула веко, обнажая застывший зрачок. — Не мытьём, так катаньем.

И произнеся непонятную в данной ситуации пословицу, покинула операционную, кинув бумаги на стол возле выхода.

— Это внебрачная дочка её мужа, — вдруг тихо произнесла медсестра, которой дали указание про антибиотик.

— Новокаин? — спросил хирург.

— Есть, — ответила медсестра, глядя в пол.

Почувствовал неладное, Анатолий Ефремович повернулся к полной женщине анестезиологу. Та потупила взор.

— Лида? Пропофол?

— Тиопентал натрия, — еле слышно произнесла женщина. — Юлия Вадимовна распорядилась.

— Твою мать…. — в сердцах бросил хирург.

— Всё плохо? — послышался голос со скамейки.

Анатолий Ефремович только сейчас понял, что совсем забыл про эфемерное создание, отосланное им на галёрку.

— Скажи-ка пожалуйста, дружочек, — как можно мягче поинтересовался хирург. — У родственников приступы острой порфирии были?

— Эээ…

— Значит не было, иначе бы знала, — с видимым облегчением вздохнул врач и вдруг снова нахмурился. — Астма?

Словно услышав разговор, вдруг запищали датчики жизненных показателей. Тело девушки вздрогнуло, горло захрипело, рождая звуки бронхоспазма. Она начала задыхаться. Полупрозрачная пациентка испуганно прижала ладони ко рту, словно предчувствуя беду. Медсестры забегали, врач закричал, анестезиолог бросилась с реанимационному набору. А Вероника Лестева стояла и смотрела как умирает её физическая оболочка, которую она с такой лёгкостью оставляла по ночам, отправляясь в далёкие путешествия. В те мгновения она тяготилась пусть и привлекательным, но таким плотным телом, требующим постоянного кормления и ухода. Куда лучше быть бестелесным духом парящим над этим миром и посещающим другие, более интересные и увлекательные вселенные. Но сейчас, глядя на своё бледное, вздрагивающее в частых судорогах, тело, она дико хотела вернуться в него. Почему-то боль, сопровождающая её в этой реальности, показалась лишь маленьким неудобством, по сравнению с возможностью ощущать то, что бесплотному существу были недоступны — удовольствие объятий, нежность сливочного мусса и того чувства, когда ты наконец выспался. Она хочет жить! Одновременно с этими мыслями в операционную ворвались люди. Вероника отчаянно замотала головой, замечая за спинами людей белоснежные крылья.

— Нет!! Я не хочу!! — закричала она.

Один из ангелов, оказавшийся высоким красивым мужчиной, быстрым шагом подошёл к Веронике и скомандовал.

— Марш на стол.

— Что? — ожидавшая других слов, брякнула Вероника.

— Быстро я сказал, времени мало. Ты же жить хочешь?

Долго упрашивать не пришлось. Она с лёгкостью лани вскочила на стол и улеглась, стараясь точно вместиться в собственное тело.

— Вера, давай.