За что демону ангел, или Работу не выбирают

– Принимаю, – высокомерно произнёс кот. – Но прошу заметить, что моя скромная персона имеет к прототипу весьма отдалённое отношение, хоть и не лишена некоторого сходства.

– В туфли ни-ни? – не удержалась Вера, за что получила гневный взгляд Семёна. – Ладно, ладно. Я вообще в архив хотела попасть. Мне нужен справочник по нелюдям.

Кот вопросительно поднял бровь. Или не бровь. Что там у котов в этом месте?

– Но могу и за ушком почесать, – невинно хлопая ресницами, проронила Вера.

Семён фыркнул и направился к стене, в которой в ту же секунду появилась обычная офисная дверь. Возле неё кот остановился, повернул голову к Вере:

– Ну что стоишь? Иди, раз пришла.

Недолго думая, Вера устремилась туда, куда её звали. Схватив за ручку, она потянула её, но та не поддалась. По центру двери появилось электронное окошко для ввода пароля.

– Эээ… Семён?

Но того и след простыл. Как простыл и след той дубовой двери, через которую она сюда попала.

– Кошак драный, – проворчала Вера. – Подкорректировать эманации вашего сознания, бл… . Один, два, три, четыре.

Раздался противный писк, экранчик вспыхнул красным, давая понять, что введённое число не является верным и очистился. Томный голос произнёс:

– У вас осталось две попытки.

– Товарищи, я в библиотеку! – в надежде крикнула Вера непонятно кому.

Заявление осталось без ответа.

– Мне никаких испытаний не надо! – снова просьба в никуда.

– И наград тоже!

– Знание это награда, – наконец ответил ей тот же томный голос.

– Ясно, – вздохнула Вера.

Четыре цифры.

Имеется дверь дубовая в количестве одной штуки, златая цепь на той двери, и кот Семён – кошак и злюка, но прехорошенький, что не говори.

Так, всё приехали. Не хватало ещё в рифму думать.

Год рождения Александра Сергеевича?

Один, семь, девять, девять.

Противный писк. Не угадала.

– У вас осталась одна попытка.

Хорошо. Что у нас тут? Лукоморье? Когда Пушкин написал поэму «Руслан и Людмила»? В тысяча восемьсот двадцатом?

Один, восемь, два…

Рука замерла над клавиатурой. Нет, нет. В тысяча восемьсот двадцатом она была издана без этой присказки. Значит попробуем тысяча восемьсот двадцать восьмой, год печати с широко известным эпилогом.

Один, восемь, два, восемь.

Дверь щёлкнула и приоткрылась. Вера облегченно выдохнула, поневоле опасаясь подвоха и почувствовала себя так, словно снова сдаёт экзамен в универе.

– Берестову пожалуюсь, – громко сказала Вера, надеясь, что её угроза подействует на томный голос.

Перед ней плюхнулась на пол тетрадка. На обложке крупными буквами было выведено: «Книга жалоб». Вера подняла тетрадку, пролистала её белоснежно чистые страницы, свернула в трубочку и открыла дверь.

За дверью была самая реальная библиотека с книгами. Но только книгами её реальность и заканчивалась. Странным образом книжные шкафы располагались только на стенах библиотеки, но стенами были также и пол с потолком. И книги, парадоксальным образом стоявшие на потолке не сваливались. Шкафы располагались удивительным образом, образуя спираль, уходящую в бесконечность. Между шкафами имелись небольшие проходы, также скручивавшиеся на горизонте в спираль.

– Ни фига себе, сказал я себе, – пробормотала Вера, делая первый шаг в библиотеку.

Секундное помутнение и слабый протест желудка, озадачившие Веру, тут же были забыты при взгляде на ближайший шкаф.

– «Мёртвые души. Том 2», охренеть….

Поставив книгу на место, она прошла чуть вперёд и схватила очередной бумажный экземпляр. Если бы не короткий курс древнегреческого языка, на который Вера ходила исключительно по дружбе с Оксаной, влюбившейся в куратора занятий, то загогулины на переплёте книги остались бы для неё загогулинами. А так стало понятно, что данное сочинение называется «Об изготовлении сфер», автор небезызвестный всем Архимед. На страницах трактата имелись рисунки непонятного назначения, поэтому Вера, испытывая лишь историческое уважение, поставила сочинение на место.