За что убивают Учителей

– Сочувствую вашим тяготам. – Элирий развел руками. – В них тоже виноват я? Или вы превратились в чудовищ по своей собственной воле?

Он посмотрел на ученика как-то особенно пристально, и этого краткого взгляда оказалось более чем достаточно: Совершенный вложил в него все, что удалось скопить по крохам за краткие дни после возрождения. Всю силу древней крови, что успела вызреть и проявиться, понемногу просачиваясь наружу сквозь неплотно наложенное вервие. В бледном зеркале глаз Яниэра он с удовлетворением увидел, как алые искры цвета распустились в его собственных циановых глазах подобно священным красным лотосам. Воистину, гипнотический блеск этих искр кого угодно заставил бы нервничать: если дать его взору проникнуть внутрь, вырваться из по-змеиному цепкого капкана ментального контроля было практически невозможно – даже великому жрецу. Таков знаменитый ментальный удар Красного Феникса!

Очнувшись, Яниэр обнаружил себя связанным и с кляпом во рту. Разрушительным взглядом, который ученик неосмотрительно пустил в себя, сознание его было расколото надвое, как грозовое небо – молнией. От дикой боли в голове Яниэр полностью утратил способность воспринимать окружающее. Наконец, спустя вечность или одно мгновение, – счет времени также нарушился, – Яниэр сумел приоткрыть глаза и блуждающим расфокусированным взглядом обвел вокруг, словно бы ничего не видя.

– В этот раз вы играете со мной в поддавки, и очень зря, – холодно усмехнулся Элирий. – За долгие годы вы позабыли, что ваш Учитель никогда не проигрывает.

Прежде Красный Феникс был известен тем, что мог вдребезги разнести ментальную защиту любого уровня. Похоже, Первый ученик не мог предположить, что силы Учителя восстановились настолько. И разве не скован он вервием бесцветия, наложенным самим Великим Иерофантом?

Однако, по правде говоря, сил этих катастрофически недоставало. Элирий хотел бы провести полноценное дознание и досконально выяснить все, что скрывает память Яниэра, но пока, увы, это было неосуществимо.

Мысли Первого ученика утратили связность, мышцы онемели, и вот уже несколько минут он просто таращился на Учителя, как глупая рыба, не в силах произнести ни слова. Находясь под контролем боевой техники ментального контроля, Белый жрец молча смотрел в до боли знакомые, холодные глаза изменчивого цвета морской воды, пока наставник резал ему запястье.

– Проклятье, Яниэр, по какому праву тебя называют Первым учеником? – рассерженно бросил Элирий. – Твоя кровь не может растворить запирающие печати волчонка.

Увы, все было так: кровь северянина не сняла печати вервия, как он рассчитывал. Это означало, что Второй ученик по силе крови превосходит Первого. Надо сказать, превосходит совсем ненамного: частично печати все же разрушились, частично – ослабли. Отдельные сдерживающие путы вервия продолжали давить, хоть основные и были сняты.

Элирий улыбнулся. Он сбросил опостылевшую уже маску смирения и снова был самим собою – надменный, насмешливый, уверенный, в глазах – колкий морской лед и неизменное превосходство. Вечный облик Красного Феникса Лианора полностью проявился в нем.

– Элиар растил это тело, как растят корову на убой, – наклонившись к Яниэру, с улыбкой прошептал Элирий ему на ухо. – Он не позволял никому и пальцем прикоснуться к несчастному, ведь предложенный небесам должен быть чист. Даже пыль под ногтями может осквернить жертву, и она не будет принята небожителями. Что уж говорить о том, что я намереваюсь сделать.

Красный Феникс имел в виду – запятнать невинные руки кровью и насилием, но застыл, вдруг скованный непреодолимым соблазном: знакомый нежный запах сладкого крыжовника окутал его разум, будто какое-то злое наваждение.

Фантомы былого порой караулят нас, поджидают в самых неожиданных мелочах. Для Элирия в это самое мгновение всплывший из недр памяти призрачный фантом обрел почти животную привлекательность – привидевшимся красивым человеком безотчетно захотелось обладать. Это приторное, насквозь порочное чувство возникло к Янаре, сестре Яниэра. В прошлом у них было одно лицо на двоих, прекрасное лицо.

Одуряющий крыжовниковый аромат темной тропинкой повел в прошлое. Лакомый запах разбудил старые воспоминания. Рефлекторным движением Элирий вновь тронул ароматную ягодную сладость – на пальцах застыли сахарные потеки, а в льдистых глазах Яниэра – смущение и испуг. Усмехнувшись, Элирий достал кляп изо рта ученика.

На виске Яниэра нервно затрепетала жилка – тонкая голубая жилка мелко билась под прозрачной кожей. Красный Феникс замер, глядя на нее. Казалось, даже легкое касание может разрушить неверный мираж – образ Янары. Вся нежность мира была в этом лице, совершенно неотличимом от точеного лица сестры Яниэра – девушки, которую он так хотел назвать своей.

Проявления природы не так-то легко контролировать, в особенности, когда речь шла о многолетней привычке, а новое тело было слишком юным. Там, в прошлом, умопомрачительно пахло медом и пряным вином. Тягучее медовое вино воспоминаний неожиданно оказалось слишком крепким и опьянило его.