За что убивают женщины

Когда Олег покинул офис, я сказал Ольге:

– Я смотрю, ты с ним уже познакомилась. Зачем ты взяла у него телефон? Хочешь попасть в неприятную историю?

– Нет. Просто любопытно было поговорить с живым киллером.

– Он не киллер. Дело против него прекратили.

– Да ладно. Я разбираюсь в людях. А дело прекратили только, наверное, благодаря тебе.

– Нет. Просто пришла нормальная экспертиза.

– Ну хорошо. Прости меня. Не сердись. Или ты к нему ревнуешь?

– Нет. Я не ревную.

– Ладно, хватит разговоров. Закрой дверь кабинета. Пойдем к тебе на диван…

Когда наша любовная сцена закончилась, Ольга встала и, поправив свое платье, подошла к окну, отдернула занавеску. Затем она увидела в углу стоящую на подставке видеокамеру.

– Ты что, снимаешь это? Ты больной?

– Что ты имеешь в виду?

– Как что, наш секс?

– Посмотри внимательно, камера выключена.

– Для чего она здесь стоит?

– Она стоит здесь для того, чтобы записывать свое выступление для будущего суда.

– Зачем?

– Я просматриваю потом эту запись. Убираю ненужные или неубедительные слова и предложения. Это все важно. Америкосы – политики и адвокаты – сами постоянно записывают свои будущие выступления. Это не мое изобретение. Просто так удобно.

Наш роман продолжался где-то около трех-четырех месяцев. Затем Ольга просто пропала. Я несколько раз ей звонил, но ее телефон не отвечал. Потом ее номер просто отключили. Я начал волноваться. Первые мысли были, что о нашем романе узнал Аркадий. «Может, она вышла замуж?» – думал я.

Наконец как-то вспомнил, что Ольга познакомилась с Олегом, и стал уже думать, что она влипла в какую-то неприятную историю. Я долго колебался и решил сам позвонить Олегу. Я набрал номер его мобильника. Олег тоже не отвечал.

Однажды на мой мобильный раздался звонок. Незнакомый мужской голос поздоровался и попросил к телефону меня.

– Я слушаю вас, – ответил я.

– Моя фамилия Огородников Николай Григорьевич, – представился мужчина, – я следователь прокуратуры города. Нами в порядке статьи 122 задержана гражданка Волкова, которая утверждает, что является вашей знакомой. И просит, чтобы вы взялись за ее защиту.

– Как, вы говорите, ее фамилия? Волкова? Знаете, мне такая фамилия ни о чем не говорит, – ответил я.

Следователь замолчал. Наступила пауза в разговоре. Мне показалось, что он закрыл рукой телефонную трубку и о чем-то с кем-то говорит. Наконец я снова услышал его голос:

– Здесь мне подсказывают, что вы вместе отдыхали два месяца назад в одной южной стране.

– А как ее имя?

– Ольга Николаевна. Она очень просит вас приехать на допрос.

Теперь я сразу понял. Конечно, это была Ольга.

– В чем она обвиняется? – спросил я.

– Она подозревается по 105-й через 30-ю статью.

– Соучастие или организация убийства, – почти автоматически перевел я себе знакомые статьи Уголовного кодекса. – Я буду через тридцать минут. Заказывайте мне пропуск, – сказал я и быстро развернул свою машину на 180 градусов.

Минут через тридцать я почти влетел в кабинет следователя, вызвав при этом у него большое удивление.

– А где же Ольга? Волкова, моя клиентка? – спросил я следователя, одновременно показывая ему свое адвокатское удостоверение.

– Как где? В изоляторе на Петровке, – ответил следователь.

– Мне нужно с ней встретиться. В чем она конкретно обвиняется? – выпалил я.

– Разрешение на встречу будет готово скоро. Обвинение ей при вашем участии мы будем предъявлять завтра. Для вас скажу: она подозревается в организации убийства Аркадия Лещинского, своего сожителя, – ответил следователь.

На Петровку, где находился изолятор временного содержания, именуемый в сокращении ИВС, я прибыл в весьма короткое время. Оформление пропуска и проход в здание ИВС заняли минут тридцать. Наконец я сидел один в следственном изоляторе, ожидая, когда приведут Ольгу. В голове у меня путались мысли, я пытался представить себе причины и способ организации убийства Аркадия. Вскоре дверь кабинета открылась.

Ольгу я узнал сразу. Она выглядела так же привлекательно. Одетая в модный тонкий свитер и в фирменные джинсы, с распущенными волосами, она вошла в следственный кабинет молча, с низко опущенной головой. Увидев меня, она бросилась ко мне, но в последний момент остановилась, словно определяя, как ей поступить дальше. Мне показалось, что еще момент, и она бросилась бы мне на шею. Но она остановилась и присела на стул, прикованный железной скобой к полу кабинета. Слегка улыбнувшись мне, она снова опустила голову.

Я первый нарушил затянувшуюся паузу:

– Как ты?

– Ужасно. Меня задержали вчера. Я в камере не спала всю ночь, – ответила она.

– Как же так? Ольга, почему ты на это решилась?

– Я теперь сама не знаю. Спаси меня. Они говорят, что мне светит двадцать лет. Я этого не выдержу. Я умоляю тебя, спаси меня, – сказала она и вдруг крепко сжала мою руку. Она заплакала. Мне стало как-то не по себе.

– Хорошо. Я постараюсь. Теперь успокойся и расскажи, что говорила или написала следователю.