За чужие грехи

— Не могу, — согласилась она, сощурившись, и снежинки тут же повисли у нее на ресницах, снегопад усиливался, — но я могу пойти в милицию и рассказать им…

— О чем? — заинтересовался Кир, он знал, что играет с огнем, но ему уже некуда было отступать и нечего было бояться, поэтому он наслаждался просто возможностью говорить с ней, возможно, уже последней.

— Забыл? — зло поинтересовалась девочка, — хотя бы о том, как пытался меня изнасиловать… — слова больно укололи его в сердце, ему вспомнилась Юля, ее раздвинутые колени в сползших чулках, похотливая улыбка и грязный подъезд, — и ты точно сюда больше не придешь уже, тебя из участка не выпустят… и про Наташу, конечно же, — она очень хотела причинить боль, хотя этими словами причинила ее и себе.

По щеке девочки скользнула предательская слезинка, она торопливо вытерла ее тыльной стороной ладони.

— Наташа всем была довольна, — заверил ее Кир, — пойми. Я не любил ее, но я хотел жениться на ней, я хотел дать ей то, чего она хочет… Я всего лишь опоздал на автобус. Послушай, Люся, я не такое чудовище, каким кажусь к тебе, каким ты хочешь видеть меня. Я не хотел причинять ей зла или боли! Я не хотел пользоваться ее наивностью… я… — он осекся, — только чтобы быть ближе к тебе.

— Прекрати, — оборвала его Люся, смахнув уже вторую слезинку, кусая бледные от холода губы, — замолчи! Едва ли бы она сделала это, если бы все было так, как ты говоришь. Ты отнял у меня сестру, ты убил ее… Последнее, что у меня было после смерти мамы…

— Пожалуйста, дай мне шанс, — взмолился он, сделал шаг к ней, но девочка отступила назад без своей обычной агрессии и отвращения, скорее испуганно или смущенно, — всего лишь шанс… прости меня, прими. Позволь заменить тебе ее, стать другом. Я умоляю тебя…

— Я не куплюсь на твои уловки, — возразила девочка, и в ее голосе снова мелькнули те жестокие стальные нотки, с которыми она говорила всегда. Она решительно вытерла слезы и гордо подняла голову, придавая себе презрительный вид, — я знаю, что ты говоришь все это для того, чтобы усыпить мою бдительность и затащить меня в постель, — она чувствовала себя победительницей, сказав эти слова, даже выдавила улыбку, — я не Наташа. Ты что-то перепутал. Убирайся.

— Я умоляю тебя, — повторил он, — дай мне шанс, позволь доказать что это не так…

— Я даю тебе шанс убраться отсюда! — раздраженно перебила Людмила, — я позову на помощь. Перед милицией будешь устраивать сцены.

Ветер кружил снежинки в воздухе, они мешали дышать, забиваясь в горло роем ледяных мошек.

— Умоляю… — остальные слова унесла непогода, еще пара шагов и он опустился на колени рядом с ней, попытался схватить за руку, но она тут же отдернула ее, отпрянула еще на шаг назад. Несколько минут продлилось напряженное молчание.

— Дай мне шанс, пожалуйста, — еще никогда Киру не приходилось так унижаться, впрочем, все, произошедшее с момента смерти Наташи было едва ли меньшим унижением и насилием над собой, — я ведь люблю тебя…

— Если любишь, — Люся наклонилась к нему так низко, что он видел прямо перед собой ее большие серые глаза, похожие на штормящее море, полные ненависти и боли, отчаяния и страха перед будущим, тонкие черты и побелевшие губы, — уходи сейчас же. Докажи свою любовь.

Он медленно поднялся с колен, чувствуя, как плохо слушаются ноги и быстро, как мог побрел сквозь разыгравшийся снежный буран в сторону ворот кладбища, под страхом смерти запретив себе оборачиваться.

Его хватило на десять шагов. Он бросил на нее один короткий взгляд. Ее крошечную фигурку в легком пальто, смотрящую ему в след было плохо видно, но этого было достаточно.

Она почувствовала его взгляд, отвернулась, бросила цветы на землю, покрытую тонким слоем свежего снега и упала на колени рядом с оградой, сжала ее пальцами и горько зарыдала.

Борясь с желанием вернуться, попытаться тщетно утешить ее, сказать хоть пару слов, Кир заставил себя идти дальше. Замерзшие пальцы нащупали в кармане сигареты, он закурил, хотя не чувствовал даже вкуса табака. Нужно было чем-то заполнить пустоту, нужно было чем-то заглушить боль, разрывавшую его изнутри.

Глава девятая

Всю ночь шел снег.

Было далеко за полночь, а они сидели на кухне и разговаривали. Таня старательно следила за тем, чтобы Кир не пил ничего, кроме чая, пресекая все его порывы полезть в шкаф за припрятанным туда коньяком. Водку Владимир, предусмотрительно, спрятал куда подальше.