За чужую свободу

На высоком холме Вахау, в центре позиции за Госсой, уже с утра стояли два императора и король с их блестящей свитой. С ними был и князь Шварценберг. С высоты ясно было видно расположение своих и неприятельских войск, а в подзорную трубку можно было разглядеть фигуру Наполеона, объезжавшего фронт.

В девять часов утра был подан сигнал к общей атаке, и линии войск заколебались, и густые колонны двинулись на французов. Оглушительно заревели орудия, и дым застилал поле сражения. Дым становился все гуще. Следить за боем уже не было возможности… Только сверкал в дыму огонь, да слышались сливавшиеся с гулом орудий и ружейными выстрелами грозные крики сражающихся…

Александр был бледен, но спокоен. Фридрих беспокойно озирался, минутами вздрагивая, как и его лошадь. Франц то и дело обращался к Шварценбергу, который, почтительно склонившись в седле, давал объяснения.

За ними стояла свита, а у подножия» Холма монархов» в качестве конвоя стоял дивизион лейб – казаков под командованием полковника Ефремова, численностью 500 человек.

То и дело со всех сторон скакали ординарцы и докладывали о положении дел. Русские докладывали государю, прусские – Фридриху, а австрийцы Шварценбергу.

К полудню выяснилось, что атаки союзников отбиты по всему фронту и французы перешли в наступление.

Союзники медленно отступали.

Наступал решительный момент боя, предсказанный Наполеоном.

Тесня союзников, французы подвезли свои батареи к Госсе. Пехота бросилась на фланги, открывая батареи, и 150 французских орудий грянули разом. Отдельные выстрелы слились в один рев. Тучи снарядов полетели в центр расположения союзников.

Словно вихрь поднялся от этого сосредоточенного огня. Как молнии, сверкали в дыму вспышки выстрелов, и было видно, как в воздухе мелькали искалеченные тела…

И под прикрытием этого огня и справа, и слева двинулись французские колонны…

Но вот вдруг наступила мгновенная тишина. Замолкли пушки, дым немного рассеялся, и показались волнующиеся ряды блестящей кавалерии. С холма монархов невооруженным глазом можно было видеть неаполитанского короля впереди своей кавалерии.

Несколько мгновений царила тишина. Потом раздалась команда:

– Marche! Marche!

И блестящая кавалерия бросилась в бешеную атаку на Госсу.

Без шляпы, с развевающимися черными кудрями, в малиновом с серебром плаще несся Мюрат впереди. Рядом с ним скакал Понятовский.

Бледный, как смерть, Франц обернулся к Шварценбергу. Фридрих закрыл рукой глаза. Александр напрягал последние силы, чтобы казаться спокойным.

Русские успели выдвинуть резервную батарею. Но под неудержимым натиском Мюрата центр уже дрогнул, часть батареи была стремительно захвачена, прикрывавший ее батальон Кременчугского полка в одно мгновение был изрублен…

Центр был прорван. Французские кирасиры очутились в восьмистах шагах от холма монархов.

Бледный и взволнованный, Александр обернулся и, указывая дрожащей рукой на волны неприятельской кавалерии, произнес:

– Казаки, остановите!

В одно мгновение граф Орлов, бывший в свите, подскакал к лейб – казакам и передал им слова императора.

Но дивизион уже давно с трепетом следил за бешеной атакой французских кирасир. Услышав приказание, полковник Ефремов выехал вперед, встал перед дивизионом, перекрестился большим крестом и, обращаясь к казакам, крикнул:

– Братцы, умрем, а дальше не допустим!

Казаки двинулись рысью, размыкаясь в лаву и на ходу беря пики наперевес. Перед ними впереди был топкий ручей, а за ним возвышенность, которая скрыла их движение от неприятеля. Перестраиваясь в лаву, казаки на рысях переправились через ручей, взлетели на возвышенность и с диким гиком ринулись на неприятеля. Кирасиры смешались, дрогнули и повернули назад, преследуемые казаками…

Но остальная масса французских войск неудержимо катилась вперед.

План Наполеона был выполнен. Было четыре часа, когда ему донесли, что центр противника прорван. Император тотчас послал известие о победе своему другу саксонскому королю и приказал звонить в Лейпциге во все колокола.

Но судьба снова опрокинула все его расчеты. Победоносному натиску французов преградила путь вторая гренадерская дивизия Раевского. Свернутые в каре, ощетинившись штыками, неподвижно, как скала, стояли русские, без единого выстрела. Семь раз обезумевший Мюрат бросался в бешеную атаку и семь раз был отброшен с огромными потерями. А между тем свежие резервы все прибывали и прибывали, заполняя брешь. Занесенный страшный удар обрушился на пустое место. Но страшное напряжение ослабило армию Наполеона и нечем было пополнить убыль в войсках. Единственный успех выпал Наполеону на его крайнем правом фланге, где он захватил в болотах Плейссы австрийскую колонну Марфельда, предусмотрительно высланную ему в обход Шварценбергом.

Ночь прекратила сражение.

Наутро ждали новой битвы. Пятый драгунский принимал участие в отражении кавалерийских атак, но отделался легко. Людские потери были незначительны, из офицеров немногие были ранены, но так легко, что после перевязок никто не пожелал оставить строй.