За чужую вину

Вдова так и поступила — пришла вторично, чтобы забрать свой гарнитур. Не один час пришлось воевать со старьёвщиком,выслушивать брань и угрозы. В конце концов мебель всё-таки погрузили на подводу и увезли.

Для Мезилане это был самый злосчастный день. Он носился по комнатам как угорелый, швырялся вещами, поносил Лейли Киви самыми гнусными словами. Лыо же молчал, не разделяя горести хозяина.

Ещё раз прогремел гром в лавке, когда Мезилане узнал, что мебель продана именно тому человеку, который должен был купить гарнитур, суливший старьёвщику большие деньги за комиссию.

— Кто же это, чёрт побери, свёл их обоих? — ругался Мезилане. — Стерва портовая, девка штурманская. Видеть не хочу эту морду. Придёт сюда ещё раз, вышвырну вон.

И снова помалкивал Лыо — как воды в рот набрал. Сторонился хозяйских огорчений и хозяйской злобы.

Изо дня в день обдумывая причины своей торговой неудачи, Мезилане стал подозревать приказчика в сговоре с вдовой и однажды, встретив её на улице, подверг Лейли Киви допросу:

— Значит, удачно продали гарнитурчик?

— Продала, — ответила вдова.

— Хорошие деньги выручили?

— Разумеется.

— А сколько вы своему помощнику дали?

— Какому помощнику?

— Ещё спрашиваете? Да моему Лыо! Не надо плечиками пожимать. Он сам посовестился — рассказал мне обо всём. Да и к чему скрываться, ведь я и сам понял, кто у вас в советчиках был. Крон двадцать вы ему всё-таки отвалили?

— Нет, — ответила Киви, слегка смутясь, — ни цента!

— Выходит, он даром присоветовал.

— Да, Лыо ничего не взял, хотя я и предлагала ему.

Мезилане от злобы закусил губу. Ясно как божий день — эта недалёкая женщина выдала своего сообщника!

Часы только что отбили пять ударов, когда старьёвщик вернулся в лавку. Он закрыл наружную дверь, запер её на ключ и навесил засов. Потом хозяин отправился в заднюю неосвещённую комнату, где стояла конторка с бухгалтерскими книгами, и зажёг там электричество. Немного погодя старик позвонил куда-то по телефону, причём говорил очень тихо, прикрывая рот ладонью.

Лыо, надев дождевик, прошёл было к чёрной двери, чтобы через двор выйти на улицу. Но хозяин, не отрызаясь от телефона, сделал рукою знак, чтобы приказчик остался.

Опёршись о дверной косяк, Лыо закурил папиросу, а Мезилане, повесив трубку, выбрался из узкого между столом и стеною — прохода и подскочил к приказчику. Он схватил Лыо за отвороты дождевика, свирепо вытаращив глаза, крикнул:

— Мерзавец!

Прижав молодого человека к самой стенке, старик выхватил у Лыо изо рта папиросу и швырнул на пол.

— Змеиное отродье, сукин сын, я тебя, голубчика, успокою!

— Вы с ума сошли! — закричал Лыо. — Что вам взбрело в голову?

Он пытался вырваться из рук Мезилане, но тот крепко вцепился в плащ и даже чуть приподнял приказчика.

— Негодяй! Падаль собачья! — гремел хозяин. — Я тебя, бродягу, с улицы подобрал, работу дал, накормил, а ты, подлюга, торговлю мне портишь, секреты мои выбалтываешь.

— Во-первых, говорите яснее, во-вторых, отпустите меня, — потребовал Лыо, И так как Мезилане, разойдясь, сдавил его ещё сильнее, приказчик сильно ударил хозяина коленом.

Мезилане охнул, отпустил Лыо и попятился.

— Вон! — завопил он. Лицо у него потемнело от прилива крови, глаза выкатились из орбит. — Ты, дерьмо, к этой паскуде — вдове — в коты набивался. Здорово же тебя отблагодарили за помощь она сама мне всё рассказала, да ещё хвасталась, что наплюёт тебе в рожу за твои советы. И наплюёт — все бабы на один аршин. А теперь хватит. Пока я сосчитаю до трёх, чтобы и духу твоего здесь не было! А если ты, скотина, хоть раз ногу на порог занесёшь, я позову полицию и велю всыпать тебе резиновыми дубинками, да так, чтобы ты забыл, сколько тебе лет! Ну, живо!

— Полиции мне бояться нечего, — отрезал Лыо. — Полицию если и придётся вызвать, то, конечно, из-за вас! Вы думаете, что я слепой, не вижу махинаций, которые творятся у вас, не замечаю, как подло вы обманываете людей, попавших в беду. Для меня не тайна, что позавчера к вам привезли два воза разного товара. Я всё знаю.

Мезилане посинел.

— Прочь отсюда!

— Я уйду, но позову полицию. На этот раз она будет вызвана мною, — пригрозил Лыо. — Вы плут и мошенник, вы жестокий человек, вы готовы нажиться даже на несчастье вдовы! Один шельмец, вроде вас, десять лет назад обманул моих родителей и выгнал их из дому. Церемонятся чересчур с такими, как вы. Засадить бы вас на несколько лет в тюрьму, на хлеб и воду. Мне известно, что товары, которые позавчера завезли к вам на двух подводах, похищены с казённого склада. Там заведующим служит ваш родственник. Ничего, в камере рядышком нары займёте — вдвоём веселей будет.

— Сумасшедший! Ты сам будешь валяться на тюремных нарах. Да, на нарах, бок о бок с другим жульём, вроде тебя. А меня лучше не тронь, слышишь?

— Поглядим, кто из нас жулик, а кто нет, — ответил Лыо и направился к телефону.

— От телефона подальше, — предостерёг Мезилане.

Едва Лыо взял трубку, как удар кулаком по темени едва не сшиб молодого человека с ног. В тот же момент Мезилане бросился к конторке и быстро вынул оттуда револьвер.