За далекой чертой

Проводник Фэйрбриджа сделал шаг в сторону и сцепил руки за спиной.

– Вот мы и на месте, сэр.

Фэйрбридж ответил ему кивком и углубился в комнату. Господа в черных костюмах вели беседы неподалеку от барной стойки в дальнем углу, а официанты в белых перчатках изящно скользили между гостями, предлагая канапе на серебряных подносах.

Темное дерево, которым были обшиты стены зала, придавало строгости, люстра под потолком искрилась и мерцала, проливая крапинки света на широкие и узкие плечи гостей, затянутые черной тканью.

– А вы, должно быть, Фэйрбридж, – произнес кто-то у него за спиной.

Кингсли повернулся к говорящему и натянуто улыбнулся:

– Все верно.

– Я Хэндли Смайт, секретарь клуба. Приятно познакомиться, – Хэндли протянул широкую ладонь. Его круглое веснушчатое лицо озарилось улыбкой.

Фэйрбридж пожал ему руку и улыбнулся в ответ. Былая тревога сменилась облегчением.

– А мне-то как приятно, уж поверьте. Я начал думать, что пришел не по адресу.

– Еще как по адресу. Ждем не дождемся вашего выступления. Тут все только о нем и говорят, доложу я вам. Репутация – и ваша, и в особенности вашего отца и прадеда – говорит сама за себя. Нам не терпится выслушать вашу точку зрения.

Фэйрбридж промокнул вспотевший лоб носовым платком и прошел вслед за Смайтом в дальнюю часть зала, где его ждал стул.

Смайт хлопнул в ладоши и сообщил собравшимся:

– Джентльмены, прошу внимания! Сегодня у нас особый гость. Спешу вам представить Кингсли Фэйрбриджа. Он прибыл к нам из Родезии и сейчас учится в Оксфорде по стипендии Родса[1]. Давайте вместе поприветствуем его в нашем скромном клубе!

Члены клуба прервали свои беседы, повернулись к гостю и негромко захлопали. Сигаретный дым взвивался к потолку, даря ощущение уединенности.

Все присутствующие, кроме Фэйрбриджа, расселись по местам под отголоски разговоров и скрип ножек стульев по паркету. А сам Кингсли покопался в чемоданчике и достал небольшую стопку листовок. Он пробежал их взглядом, в сотый раз повторив про себя заголовок – «Две задачи и одно решение», – а потом протянул стопку господину, сидевшему неподалеку. Тот взял себе одну листовку, а остальные передал дальше.

По правую руку от докладчика на кафедре стоял стакан с водой. Фэйрбридж сделал глоток, прочистил горло, снова стер пот со лба. Пересматривать записи не было смысла – он уже столько раз это делал, что выучил их наизусть. Пятьдесят пар глаз уставились на Кингсли, и он начал свою речь:

– Я предлагаю учредить в Англии общество, которое будет содействовать эмиграции детей – сирот и беспризорников – в колонии. Предлагаю выбирать детей в возрасте от восьми до десяти лет, пока они еще не погрязли в пороке, заделавшись профессиональными попрошайками, и физически не пострадали от тягот бедняцкой жизни. Им предоставят качественное обучение в сфере сельского хозяйства длительностью от десяти до двенадцати лет.

По залу прокатились громовые аплодисменты. Некоторые из гостей опустили сигары и стали обсуждать услышанное с соседями. Уверенности у Фэйрбриджа поприбавилось, он расправил плечи и продолжил:

– Единство империи – не просто фигура речи или выдумка. Великобритания и ее колонии не должны разобщаться. У империи две задачи, нуждающиеся в решении: колониям нужен мощный человеческий ресурс, чтобы воспользоваться обширными территориями, пригодными для сельского хозяйства, а Англии необходимо справиться с ростом численности маленьких беспризорников.

Послышались одобрительные восклицания, кто-то согласно закивал. Фэйрбридж нашел свою аудиторию. Он улыбнулся себе. Его голос сделался чуть громче.

– Сейчас в Англии проживает свыше шестидесяти тысяч детей, находящихся на иждивении у страны. Беспризорников воспитывают в государственных институтах и в возрасте двенадцати – четырнадцати лет устраивают на малооплачиваемую несложную работу, но к восемнадцати годам они уже слишком взрослые для такого труда. У них нет ни родителей, ни другой родни. Какое будущее их ожидает?

Он выдержал паузу. В зале воцарилась тишина. Члены Колониального клуба обдумывали слова докладчика, выпуская клубы дыма и делая глотки из приземистых хрустальных бокалов. Фэйрбридж наслаждался серьезностью минуты. Вот он, шанс оставить свой след в истории, прославиться под собственным именем, а вовсе не благодаря отцу или прадеду. Он продолжил слегка дрогнувшим голосом:

– Предлагаю прямо сейчас создать общество, силами которого мы отправим как можно больше детей за моря, чтобы обучать их в колониях всем премудростям сельской колониальной жизни. Нам нужны сельскохозяйственные школы во всех частях империи, где богатые почвы не дают достойного урожая из-за нехватки рабочих рук. Никакой благотворительности: это будет, скорее, инвестиция в империю. Наши школы не замарает бедняцкое клеймо: каждый воспитанник будет стоить куда больше, чем его обучение, ведь он многократно возвратит долг колонии, на благо которой станет трудиться.

Глава 1 Наши дни

Миа