За давностью лет

Когда Игорь в разорванной куртке пришел домой и чистосердечно рассказал о своих приключениях, мать, всплеснувши руками, назвала Бориса «бичом божьим».

Действительно, Борис, будучи натурой деятельной и даже романтической, постоянно находился в плену новых выдумок, причем весьма заразительных для его одноклассников и далеко не всегда кончавшихся благополучно для их одежды и даже здоровья. Изготовление мороженого из снега и сахара, который Борька приволок в портфеле из дома, привело к массовой ангине всего класса и к перерыву в занятиях на месяц. Вот тогда и учителя признали, что «Воскобойников — это бич божий».

В десять лет он прочитал «Кондуит и Швамбранню» Кассиля и бесповоротно решил, что станет великим писателем. Купил толстенную тетрадь и начал писать научно-фантастический роман. Дальше первой страницы дело, правда, не пошло, поскольку Игорь доказал, что он явно сдирает то у Кассиля, то у Жюля Верна.

В двенадцать лет ему попался «Мартин Иден», и Борис наконец понял, в чем причина его творческих неудач — он плохо знает жизнь. Через два дня в школу пришла его заплаканная мать с короткой запиской: «Прощай, мама. Ухожу в большое плавание, как отец».

В то время Борис еще верил рассказам матери, что его отец — капитан дальнего плавания и находится на секретном задании. После побега мать призналась ему, что отец их бросил, когда Борька был совсем маленьким.

Бориса вернули из Одессы, где он пытался наняться на корабль юнгой. Корабль при ближайшем рассмотрении оказался портовым буксиром, но это крушение надежд внешне никак не сказалось на облике парня. Он снова сидел за партой гордый и невозмутимый, как Нельсон, а все одноклассники ему мучительно завидовали и потихоньку собирались в плавание.

Массовому побегу из Москвы шестого «Б» помешало появление нового учителя истории, Максима Ивановича Чекмарева, тут же прозванного «козлом» за смешную привычку сбычивать голову, когда кто-то не знал предмета. Подбородок его упирался в галстук, крутой лоб наклонялся вперед, вечно взъерошенные волосы подрагивали, как рога. От волнения он начинал слегка заикаться.

— М-мне н-неп-понятно, к-как м-можно не любить и не знать историю! Только самый дремучий... э-э-э... извините за выражение, человек может позволить себе такую роскошь!

Ну чистый козел! Однако вскоре смешки прекратились. Новый учитель так самозабвенно любил свой предмет, так прекрасно рассказывал, что умел увлечь ребят! Ну а после того как они сходили в трехдневный лыжный поход по местам боевой славы, никто не называл его иначе, как Максимом, а девчонки — Максимушкой. Можно было не выучить любой урок, но не выучить историю... Даже заядлые двоечники запросто шпарили цитатами по-латыни. Где-нибудь в темном углу школьного коридора можно было услышать:

— Дивиде эт импера! А этому дай по носу!

...Сейчас друзья быстро шагали к дому Максима, и

Борис торопливо рассказывал:

— Я вчера «Клима Самгина» начал переписывать. Вот писал старик! Ничего лишнего. Каждое слово на своем месте!

— Ты бы лучше свое писал, — бросил, не глядя в его сторону, Игорь.

— Рано! — не согласился Борис. — Я ведь еще не знаю ничего. А стиль постичь и, так сказать, творческую лабораторию великого писателя — это очень полезно.

— Ну и будешь писать под Горького! — не уступал Игорь.

Борис приостановился было, чтобы поспорить, но услышал оклик:

— Эй, мушкетеры! Долго мы тут околевать будем?

Друзья увидели на углу улицы поджидавшую их парочку — Ларису Медведеву и Андрея Красовского. Андрей был великолепен в новой, с иголочки зимней милицейской форме. Ребята радостно бросились ощупывать его шинель, спрашивая о назначении различных полосок.

...Андрей появился в их школе в начале нового учебного года, когда они перешли в седьмой класс. Новичок сразу поразил воображение девчонок: волосы черные как смоль, глаза продолговатые, светло-коричневые, нос с горбинкой, широкие скулы и уже усики пробиваются.

Даже Максим обратил внимание на новенького:

— Был бы я кинорежиссером, обязательно пригласил бы вас, Красовский, на роль юного Чингисхана.

До появления Андрея бесспорными лидерами были Борис, как поставщик идей, и Игорь, признанный трепач. Не раз он тщедушной грудью прикрывал весь класс, не выучивший урок. Он решительно выходил к доске, а уже через несколько минут ошалелый учитель не мог сообразить, что же он задавал на дом.

А тут вдруг Чингисхан. Каково? Пару раз они подрались после уроков, потом подружились, поскольку Андрей не задавался и признал безоговорочно интеллектуальное превосходство друзей.

Быстро утихомирил он и девчонок, начавших было забрасывать его записками. Однажды он сел за парту с Ларисой Медведевой и заявил во всеуслышание:

— Люблю тебя до гроба.