За державу обидно

Когда шло десантирование, когда оно завершилось, когда начались доклады, на смотровой площадке царило нервно-гробовое молчание. Когда прозвучала информация о попавших на лес машинах, все облегченно вздохнули: «Хрен с ними, отремонтируем!» Но когда о трупах… Первым энергично-застенчиво удалился прокурор. Как-то незаметно растаяли гости. Командующий остался один. Один… и один на один с последствиями принятого им решения. Он пытался делать хорошую мину при плохой игре… Мы выехали на командный пункт дивизии. Он заставил командира дивизии докладывать решение, но все это уже была пустая трата времени. Отличные и хорошие результаты, блестящие тактические действия, восхитительно меткая стрельба, лихость, удаль, молодечество — все это хорошо и правильно воспринимается при одном главном условии: сколько человек начали учения — столько и должно их закончить. Количество взлетов должно равняться количеству приземлений, вот тогда все вышеперечисленное доставляет удовлетворение, радость, тогда играют четверки и пятерки. Если на фоне самых блестящих действий, в результате чьей-то халатности, недосмотра, глупости образуются трупы, все остальное теряет всякий смысл. Уже ничто не в радость, уже ничто не ценно. Главная задача — самая главная задача, на мой взгляд, которую должна решать и решить армия, — это вернуть всем мамам всех сыновей. Вернуть возмужавшими, повзрослевшими, крепкими телом и духом, прошедшими хорошую школу и готовыми мужественно пуститься в плавание по океану под названием жизнь. Но не калеками и покойниками. Это должен быть главный показатель уровня работы офицера. Вот и теперь комдив генерал-майор В. С. Халилов — умница, эрудит, блестящий организатор, человек с явно выраженной военной косточкой — решение докладывал вяло, вид у офицеров на командном пункте был хмурый и злой. Такой же вид был у обучаемых. У всех в глазах явственно читалось: «Три трупа… Провались ты…» Кончилось дело тем, что Командующий, сославшись на необходимость осмотреть место происшествия и доложить министру, порекомендовав нам смотреть и учиться, убыл. На что тут смотреть и чему учиться? Налепить покойников ума много не надо. Вот без них обойтись! Это да! Это класс!..

Учение продолжили, но так как-то вяло и тускло, без малейшего огонька, как в замедленной киносъемке. Это даже пародией на учение не назовешь. Тяжкий у всех на душе остался осадок.

Картошка в мундирах

Вечером 8 сентября 1990 года от командующего ВДВ генерал-полковника Ачалова по телефону я получил очередной смутный приказ: «Привести дивизию в состояние повышенной боевой готовности по „южному варианту“».

Уровень работы офицеров штаба и политотдела к тому времени был доведен почти до совершенства. По предыдущему опыту, не имея определенного приказа, мы в рекордно короткие сроки вычисляли, куда же мы полетим, и ни разу не ошиблись. Благодаря такой постановке дела всегда успевали проделать львиную долю работы по подготовке к действиям применительно к определенной местности. Когда наконец поступало распоряжение на взлет, оставались только «мелкие штришки» — портрет готов. Но тут машина дала сбой. Ничто, нигде не было напряжено до такой степени, чтобы требовалось наше присутствие. Офицеры терялись в догадках, некоторые глумливо-серьезно восхищались: «Боже мой, какой прогресс!.. То все по хвостам да и по хвостам, неужели раз в жизни на профилактику сработаем!» Хоть ухмыляйся, хоть восхищайся, хоть недоумевай, но на совещании с заместителями и начальниками родов войск и служб мы дружно сошлись во мнении, что на сей раз полет мысли вышестоящего военного и соответственно политического руководства нам просчитать не удалось. Куда нас черт понесет, нам неведомо даже приблизительно.