За державу обидно

Толкнув наудачу первую попавшуюся дверь, я увидел спящего капитана в спортивных брюках и в рубашке с галстуком. Приподнял его за галстук: «Ты Перепелица?»

Казалось, абсурд — зайти в первый попавшийся номер и отыскать в нем нужного человека. Но спящий открыл глаза и удивленно сказал:

— Я! А ты кто такой?

Я доложил:

— Командир третьего взвода 1-й роты лейтенант Лебедь. Вас Грачев зовет.

Иван Федорович был на подъем человеком легким, и через минуту мы сидели у нас в номере.

Грачев, Перепелица и Кротик обменялись новостями, в детали которых я не был посвящен из-за своего офицерского «малолетства». После этого в ознаменование прибытия в лагерь решили организовать «храп». Это картежная игра, в которой «храпящий» должен при 4 картах взять как минимум две взятки.

При всей примитивности игры картежником я никогда не был и играть не умел.

— Ерунда, — тут же заметил Кротик, когда я признался, чтоне умею играть. — Сейчас научим.

Начали играть и увлеклись. К 5.45 утра я был должен Грачеву 18 рублей, Кротику 17 рублей, с Перепелицей разошлись по нулям. В отношении меня был сделан широкий жест — сказали, что подождут с уплатой картежных долгов до получки. После этого Грачев, сладко потянувшись, сказал, что неплохо бы было теперь поспать час-другой.

Я тоже сдуру потянулся и подтвердил: «Да, неплохо».

Грачев уставился на меня с выражением глубочайшего удивления на лице:

— А ты-то чего потягиваешься, тебе сегодня на физзарядку с ротой бежать!

Я приуныл. Во-первых, спать хотелось, во-вторых, черт знает, где эта рота. Я не знаю ее, она не знает меня. Но просьба, а также удивление и ряд других чувств начальника — закон для подчиненного. В считанные минуты я вычистил зубы, надел спортивный костюм и устремился на поиски роты. Роту я нашел быстро — ее на плацу возле казармы строил старшина Оськин. Тут же представился. Заметил, что старшина и заместители командиров взводов отнеслись ко мне с определенным недоверием, но власть отдали не торгуясь. После зарядки на построении комбатом я был представлен роте. День прошел в заботах и хлопотах. Вечером я плотно поработал со всеми своими новоявленными сержантами, провел вечернюю поверку и вернулся в гостиницу с твердым намерением отоспаться. Но не тут-то было. В нашем номере опять начался «храп». Ровно в 5.45 закончили игру. Я, правда, приобретя опыт, немного отыгрался, но оказалось, что на зарядку идти опять моя очередь. Сбегал, размялся, потом, целый день проработав, вернулся в гостиницу, а там опять «храп». В 5.45 снова побежал на физзарядку, отработал весь день, вернулся в гостиницу, а там опять «храп». Четвертая бессонная ночь! Это уж слишком. Я вдруг возненавидел все и вся: Грачева, Кротика и отчасти службу. И когда мне предложили занять мое место в игре, я с сердцем послал всех очень и очень далеко… Реакция присутствовавших была для меня неожиданной. В ответ раздался гром рукоплесканий и эмоций. Оказывается, бессонные ночи были проверкой меня на выносливость. Было признано однозначно, что я выдержал экзамен на отлично, о чем торжественно объявил Грачев.

— Ну и здоровый ты, лось, — сказал он. Как не всякая птица долетит до середины Днепра, так и не всякий Лебедь пробегает три дня.

Мне были предоставлены сутки на отсыпание, и офицерская служба пошла своим чередом, начались нормальные училищные будни. За нашим триумвиратом Грачев, Лебедь, Кротик — в училище крепко закрепилась кличка «Уголок Дурова».

На одном из совещаний начальник училища уточнил, что уважающий себя и любящий службу командир взвода должен: провести с подчиненными взводами физическую зарядку, побывать на утреннем осмотре, обеспечить занятия, которые проводят преподаватели; побывать на них, провести занятия по уставам, строевой и физической подготовке, побывать на обеде, провести трехчасовую самостоятельную подготовку, организовать и провести политмассовые и спортивно-массовые мероприятия, поработать по индивидуальному плану с отстающими, и недисциплинированными курсантами, поприсутствовать на вечерней поверке и уже потом убыть домой. Таким образом, с 5.30 утра и до самой ночи день был расписан плотнее не бывает. Но такой режим работы мне нравился, и время летело в делах незаметно.

Так я довел мой первый курсантский набор до третьего курса. На третьем курсе в 1975 году в один из вечеров, примерно в 22.30, затянутый, как всегда, в портупею, я подошел к КПП. Портупея тогда была обязательным атрибутом, формы одежды, что с ее помощью достигалось, непонятно было тогда, непонятно и сейчас, но попробуй без нее где-нибудь показаться! Дежурный прапорщик остановил меня и сообщил, что в сквере, напротив училища, идет грандиозная драка. Стороны, выясняющие отношения на кулаках, — наши десантники и курсанты Рязанского училища МВД. Как потом выяснилось, инициаторами драки были наши десантные забияки.