За Державу обидно!

И этого мало. Генри Форд – отец наиболее современных и ясных принципов экономики, и если Сталин не открыл их сам, то тогда он взял их у Форда. У них были разные масштабы, и хотя у Сталина было неизмеримо больше трудностей, но и власти под эти трудности у него было неизмеримо больше. Форд вне своей фирмы мог только призывать и убеждать, Сталин всей стране приказывал.

Но и это еще не все Генри Форд – наиболее яркий выразитель морали в экономике и производстве.

Однако по части славы и признательности человечества ему не повезло. Он очень долго оказывал сопротивление международному еврейству, а такое не прощается. И хотя он это делал (как вы поймете из его текста) исключительно из моральных соображений, но еврейской прессой он во всем мире объявлен антисемитом и фашистом. Интересно, что его выдающаяся книга «Моя жизнь, мои достижения», из которой я привожу отрывки, была издана в СССР аж в 1924 г. и до 1929 г. переиздана 7 раз. Но с тех пор больше не издавалась до 1989 г., а вот пасквиль Эптона Синклера «Автомобильный король» о Форде издавался регулярно.

После перестройки появилась другая крайность и тоже на руку его врагам: в СНГ стала усиленно издаваться книга Г. Форда «Международное иудейство», и нашему читателю он стал известен только с этой стороны. Повторю, что это на руку именно международному еврейству – представить Г. Форда ограниченным антисемитом, хотя и с деньгами. А это, еще раз повторю, была глыба совершенно в других вопросах. Но дадим ему слово в следующем разделе. (Так как перевод не очень хорош и фразы тяжеловаты, то я позволил себе выделить в тексте полужирным шрифтом значащие мысли).

Принципы Генри Форда

Г. Форд

Генри Форд: Если бы я преследовал только своекорыстные цели, мне не было бы нужды стремиться к изменению установившихся методов. Если бы я думал только о стяжании, нынешняя система оказалась бы для меня превосходной; она в преизбытке снабжает меня деньгами. Но я помню о долге служения. Нынешняя система не дает высшей меры производительности, ибо способствует расточению во всех его видах; у множества людей она отнимает продукт их труда. Она лишена плана. Все зависит от степени планомерности и целесообразности.

…Работы сколько угодно. Дела – это не что иное, как работа. Наоборот, спекуляция с готовыми продуктами не имеет ничего общего с делами – она означает не больше и не меньше, как более пристойный вид воровства, не поддающийся искоренению путем законодательства. Вообще, путем законодательства можно мало чего добиться: оно никогда не бывает конструктивным. Оно не способно выйти за пределы полицейской власти, и поэтому ждать от наших правительственных инстанций в Вашингтоне или в главных городах штатов того, что они сделать не в силах, значит попусту тратить время. До тех пор пока мы ждем от законодательства, что оно уврачует бедность и устранит из мира привилегии, нам суждено созерцать, как растет бедность и умножаются привилегии. Мы слишком долго полагались на Вашингтон, и у нас слишком много законодателей – хотя все же им не столь привольно у нас, как в других странах, – но они приписывают законам силу, им не присущую.

…Как только народ становится придатком к правительству, вступает в силу закон возмездия, ибо такое соотношение неестественно, безнравственно и противочеловечно. Без деловой жизни и без правительства обойтись нельзя. То и другое, играя служебную роль, столь же необходимы, как вода и хлеб; но, начиная властвовать, они идут вразрез с природным укладом. Заботиться о благополучии страны – долг каждого из нас.Только при этом условии дело будет поставлено правильно и надежно. Обещания ничего не стоят правительству, но реализовать их оно не в состоянии. Правда, правительства могут жонглировать валютой, как они это делали в Европе (и как и посейчас делают это и будут делать во всем мире финансисты до тех пор, пока чистый доход попадает в их карман); при этом болтается много торжественного вздора. А между тем работа и только работа в состоянии созидать ценности. В глубине души это знает каждый.

…Хозяйственный принцип – это труд. Труд – это человеческая стихия, которая обращает себе на пользу плодоносные времена года. Человеческий труд создал из сезона жатвы то, чем он стал ныне. Экономический принцип гласит: каждый из нас работает над материалом, который не нами создан и которого создать мы не можем, над материалом, который нам дан природой.