За Державу обидно!

Как вы увидели выше, при экономисте Сталине коммерческая торговля использовалась во всех затруднительных случаях, причем с прямо противоположными целями, если это требовалось: в 30-х годах с ее помощью подняли цены продовольствия на рынке СССР, а во время войны не давали им подняться. В СССР Горбачева небольшое количество товаров было в дефиците (автомобили «Волга» и «Жигули», кое-какие импортные товары, типа мебельных гарнитуров, фирменных джинсов или сигарет «Мальборо»). На самом деле дефицита не было, была очень низкой цена на эти товары и, соответственно, за покупкой их выстраивалась очередь. Что в таких случаях делать, было отлично известно и горбачевцам. Ведь на получение квартир бесплатно тоже выстраивалась очередь, но квартиру можно было купить в рассрочку на 20 лет, вступив в кооператив, т. е. купив ее по коммерческой цене. Почему же все дефицитные товары не продавались, как при Сталине: тем, кто хочет купить их дешево – в порядке очереди, а тем, кто хочет купить немедленно – в коммерческой торговле? Вопили, что на Западе в магазинах 20 сортов колбасы, но что стоило свезти со всех стран в коммерческую торговлю 200 сортов, назначить чуть повыше цену и продавать интеллигенции, поскольку, кроме нее, вряд ли кто-либо предпочел бы это мыло своей свежайшей отечественной колбаске за 2 руб. 20 коп. Почему этого не было сделано? Как говорится, на этот вопрос может ответить только следствие. Могучее хозяйство СССР без войны, без каких-либо малейших оснований разрушили деньгами. С их помощью сначала отобрали у промышленности СССР рынок СССР (ведь 90 % покупателей у нашей промышленности было на нашем же рынке). Деньги обесценили, без счета вбрасывая их на рынок под предлогом, что таков, дескать, курс рубля к доллару. Обесценились все активы покупателей СССР: сбережения, зарплаты, пенсии и, главное, оборотные средства всех предприятий. И люди, которым нужен был отечественный товар, были, но произвести товар ты не мог, поскольку те, кому твой товар нужен, не имели денег его купить, а ты не имел оборотных средств купить сырье. Промышленность СССР была остановлена таким подлым образом, и сейчас она работает на всем пространстве СССР едва ли вполовину своей мощности. А ведь если бы не эта подлость, то сегодня, даже при том идиотском бюрократическом аппарате, мы материально (о духовном и говорить не приходится) жили бы раза в четыре богаче, чем живем. Во имя чего мы от этого отказались? Утверждают, что во имя свободы. О какой свободе речь?

Где она – свобода?

Если о свободе слова, то сегодня эту свободу имеют некоторые избранные болтуны и только.

Как же, – скажете вы, раз Мухин может говорить в «Дуэли» и писать в этой книге о чем угодно, скажем, о том, что Ельцин сдох, то ведь это и есть свобода слова! Но разве в СССР вы не могли говорить свободно о чем угодно? На кухне. Не могли орать во всю глотку: «Долой Брежнева!»? В лесу. Могли. Да, – скажет читатель, – но на кухне и в лесу меня слушали бы несколько моих товарищей и все.

А кто слышит «Дуэль», кроме ее читателей? Велика ли разница в слушателях, чтобы так радоваться? Люди, как правило, не понимают сути свободы слова – нет и не бывает свободы слова без ОБЯЗАННОСТИ СЛУШАТЬ!

Перестройка подменила эти понятия, именно при ней в прессе началась болтовня ради болтовни, именно при ней государственные органы получили право не реагировать на то, что пишет пресса. Перестройка уничтожила в СССР обязанность слушать и этим уничтожила саму свободу слова для всего народа.

В СССР было не так. Да, действительной свободы слова и тогда не быдо, но обязанность слушать – была! Вот мой личный пример.

В середине 80-х наш завод становился на ноги, появилась возможность с него кое-что взять, и масса чиновников стала показывать нам, насколько они значительные люди и что мы обязаны их очень сильно любить и не отказывать им в их личных просьбах. Веселая это была компания – от прокурора города до директора банка.

Последний учудил такое, что у меня кончилось терпение. Мы по инструкции ВЦСПС обязаны были бесплатно раздавать в горячих цехах чай и делали это, как и остальные заводы, десятки лет. Но в инструкции было написано «бесплатно доставлять в цеха чай». И директор банка прекратил оплату магазинам наших счетов за чай на том основании, что речь, дескать, идет только о бесплатной доставке чая в цеха, а рабочие на рабочих местах должны покупать его за наличные.

Был бы старый секретарь горкома, за такие шутки директор банка мигом бы лишился партбилета и вместе с ним должности. Но секретаря горкома уже сменил болтливый перестройщик, будущий бизнесмен.

Снабжение завода было моей обязанностью и я, разозлившись, собрал все факты воедино (не забыв и прокурора, и милицию) и написал статью в «Правду» с делократическим предложением, как быть с этой бюрократической сволочью. Предложение в «Правде» не поняли и из статьи убрали, но статью напечатали, приделав ей свое окончание.