За державу обидно

Потом был визит члена военного совета генерал-лейтенанта Смирнова, когда образцово-показательно отстаивалась честь мундира, корпоративные интересы были возведены в абсолют, и работа по схеме: отыскание виноватых наказание невиновных — поощрение неучаствовавших. Было уволено два прапорщика, все кругом получили взыскания, кроме, конечно, Захарика, потому как он в силу своей должности обязан быть правым, его ведь партия к делу приставила. Он с ней вроде как на ты! Ну, а все остальные: командиры, зампотехи, «пэвэошники», тыловики — это быдло, удел которых быть виноватыми всегда! Но потом в офицерском корпусе полка возродились нормальное самолюбие и гордость русского офицера, который никогда быдлом не был и не будет, а если его таковым и пытаются делать, то это временно, на непродолжительный срок, пока он не разобрался: кто есть кто! В конечном итоге оказался майор Захарик замполитом артиллерийского полка в Шамхоре, в славной Кировабадской 104-й «Дикой» воздушно-десантной дивизии. Ребята там простые, откровенные. Сущность замполита они схватили быстро. Пару раз намяли ему бока, после чего его отправили в адъюнктуру на педагогический факультет. Кто умеет играть тот играет, а кто не умеет — идет учить, как играть!

Дивизия, особенно если это дивизия «придворная», да еще и такая разбросанная по городам и весям, — организм очень интересный, и работы в ней непочатый край. Кроме того, это просто большой организм. Воздушно-десантные войска никогда в своих рядах сокращенного состава, не имели, и этот большой организм являлся, в известной степени, сколом государства, а на другом, тактическом уровне — командира.

Работа с дивизией была большой, интересной, если угодно — творческой. Здесь ни убавить, ни прибавить. Если бы не систематически внедряемая в армейский организм идеологическая зашоренность и образующаяся вследствие ее армейская «простота», которая, как известно, бывает хуже воровства, жизнь была бы прекрасна. Такая служба — это та стихия, в которой я всегда себя чувствовал предельно комфортно, как рыба в воде, несмотря ни на какие трудности, лишения, тяготы, мороки. Это был 1988 год. Год, когда поливание армии грязью отложилось у всех в сознании, как добрая традиция, когда не лаял на армию только ленивый, и вдвойне, втройне было приятно доказать, что она есть армия, для которой нет задач невыполнимых. Хорошее это было время. Хорошее в смысле надежд. В офицерском корпусе жила ни на чем не основанная вера в то, что вся эта грязь и муть схлынут, а здравый смысл возьмет верх. Держава оценит по достоинству свои Вооруженные Силы, и придет массовое осознание того, что ей, Державе, без Вооруженных Сил не быть! Так уж устроен мир: слабых и беззубых клюют все. Даже те, у кого в другое время и мысль такая не шевельнулась бы. Веру с надеждой убили позже. Убили, предварительно тщательно вытерев о них ноги, привнеся в армейскую среду никогда в широких масштабах не свойственные ей цинизм, коррупцию, предпринимательство. Все это гниль, все это коррозия, она гложет, разъедает, тем не менее, смею настаивать, что Вооруженные Силы — один из самых стойких институтов государства. Они сохранили в себе колоссальные запасы жизнестойкости, способности к самоочищению. Это жар, сильный жар, который таится под слоем искусственно набросанного пепла, они способны встряхнуться, способны встряхнуть государство, они способны все поставить на свои места. Никому не дано очернить, оплевать ту глубоко патриотическую сущность, которую изначально несут в своих генах Вооруженные Силы, ибо всегда, во все времена лучшие, умнейшие, талантливейшие люди страны в переломные моменты вставали в армейский строй, и жила Держава и будет жить!

А жизнь продолжалась. 137-й Рязанский парашютно-десантный полк в плане территории был скомпонован крайне неудачно: огромные площади садов, несоразмерно длинные дороги, открытость во многих местах территории создавали массу неудобств. Содержать такую территорию в удовлетворительном состоянии было крайне утомительным занятием. Поэтому еще в бытность командующего Д. С. Сухорукова был создан и утвержден план, выполнение которого позволило бы четко обозначить контуры полка, придать городку стройность, логичность, завершенность. Дмитрий Семенович ушел на другую должность, а план начал претворяться в жизнь волей и трудолюбием прекрасного командира полка, на тот период подполковника, а ныне генерал-майора В. Ф. Хацкевича. Командир полка «пробил» финансирование и в соответствии с планом начал огораживать территорию. Прибывший в полк вновь назначенный командующий ВДВ генерал-полковник Н. В. Калинин развернувшиеся работы не одобрил. Первое, что ему не понравилось, — это КПП, который строился справа от дороги. Ленточный фундамент уже был готов, кладка поднялась местами на метр: «Почему здесь строится КПП?»

— В соответствии с планом, утвержденным командующим ВДВ.

— Кто командующий ВДВ?

— Вы, товарищ генерал-полковник!

— Перенести на левую сторону дороги.