За державу обидно . Вопросы и ответы про СССР

За спиной у турка-месхетинца тут же появился еще пяток турко-месхетинцев. Мне было предложено пройти в туалет, чтобы «поговорить как мужчина с мужчиной». Всегда приятно слышать такое от граждан, собирающихся пройти в туалет вшестером, чтобы разобраться с одним. Стало ясно: битве – быть. Я встал и отошел в сторонку от стульев, ибо, падая на них, можно серьезно поломаться. Стулья были сколоченные по четыре, драться ими было нельзя.

Присутствующие тут же разбежались метров на пять, образовав аккуратный кружок – участие принимать не надо, а посмотреть, как кого-то бьют, всегда прикольно!

Горячий юноша ударил первым. Если кто не дрался никогда, поясняю: если противник тяжелее тебя хотя бы на десять кило, то при отсутствии серьезных навыков победить в кулачном бою практически невозможно. Ибо когда тебя бьет кулаками по голове гражданин с такой разницей в весе, устоять на ногах непросто. И наоборот: если его, такого тяжелого, бьешь ты, эффект от ударов значительно ниже.

Разница была килограмм в двадцать, ибо я тогда весил ровно 62, а крепкий сельский юноша – минимум 85. Но стоял я правильно, у стенки. И когда он меня стукнул, отлетел к стенке и не упал. Радостный смех со всех сторон – эвон, как его! Но, как говорится, не смотрите, что я худой и кашляю. Подскочив поближе, пробил в наглое рыло с правой руки. Попал хорошо. За горячим юношей стенки не было, и он упал – очень красиво, звонко стукнувшись башкой об паркет. Я себя даже зауважал.

В этот момент надо было бежать из этого страшного места без оглядки. Но меня уже крепко держали друзья упавшего. Другие друзья помогли упавшему подняться, и он немедленно стукнул меня еще раз – сильно и опять по голове.

Все уже было ясно, терять было нечего. Вывернувшись из лап друзей, реализовал твердое намерение пробить в наглое рыло с ноги – яростно подпрыгнув, чтобы было красиво. Но, поскольку со всех сторон хватали и был слегка нетрезв, по рылу не попал. Поскольку прыгал я тогда высоко, нога проехала мимо рыла, и я «сел» противнику на левое плечо. Естественно, тут же вцепился одной рукой в шерсть на башке, другой – в глаза и начал вместе с ним падать, чтобы успешно завершить борьбу в партере.

Однако еще на подлете к полу меня начали бить все, кто мог дотянуться. Сперва руками, поскольку было высоко. А когда упал – ногами. Следует отметить, что стригся я тогда исключительно налысо – в Азии жарко очень, и работать волосы мешают. Но тогда так стригли только солдат и уголовников, то есть людей, которых стригут принудительно. Ни один нормальный человек налысо не стригся никогда. И меня, само собой, местные принимали за гвардейца-десантника из ферганского полка, который дислоцировался неподалеку. Поэтому били меня от всей души.

Удалых десантников турки ненавидели особо остро, потому что при тех же раскладах – драки на танцах – огребали от десантников- регулярно. Регулярность имела ярко выраженную периодичность: гвардейцы на танцах появлялись дважды в год – весной и осенью, после приказов, когда демобилизовался личный состав гарнизона Баграм, что в Демократической Республике Афганистан.

У многих советских граждан тогда было крайне превратное представление о воинах-интернационалистах: считалось, что это добрейшие молодые люди, помогающие угнетенным народам за рубежом. На самом деле в Союз возвращались суровые, лишенные подростковых иллюзий парни, видевшие только черное и белое, привыкшие вопросы решать в основном силой. Драки с их участием напрочь затмевали по свирепости бои Тайсона, а по массовости легко заруливали фильм «Триста спартанцев».

На дворе стоял 1983 год и советская власть. Били меня как русского солдата. Били толпой, злобно и старательно. Тупые, конечно, – больше чем втроем одного бить неудобно, друг другу мешаешь. Надо умело рассредоточиваться. Но все равно встать было невозможно, били сильно и очень злобно.

Вынул меня военный патруль. Они тоже думали, что я русский солдат. Под белы руки доволокли до арыка – кровищу смыть. Когда пришел в себя, поймали машину, погрузили внутрь, попросили водителя отвезти меня куда-нибудь подальше, чтобы никто не догнал.

Рожа на следующий день распухла, как подушка. Все заплыло, глаза не открываются. За ушами – черно-синие следы от каблуков. На туловище живого места нет. Свезло – руки не поломали, внутри ничего не оторвали. Но, как говорится, неприятный осадок остался.

В этом месте обычно принято рассказывать о страшной мести: как я, орел, потом всех поймал и мощно отомстил, набив гнусные хари и открутив руки-ноги. Однако мне похвастать нечем. Никого я не поймал и никому не отомстил. Когда физиономия зажила, я уехал домой, в Питер. Остались только паскудные воспоминания о людях, которые вели себя как скоты и прямо-таки упивались своим скотским поведением.