За державу обидно

Эвон как вышло.

Этак можно договориться до того, что коммунисты не заставляли комсомолок работать проститутками в публичных домах для американских матросов.

Страшно подумать, что об этом скажет Борис Стругацкий.

– Как-то непонятно, почему именно на Волкогонова на основании этого отрывка валится столько нелестных отзывов. Если не кидаться с ходу какашками, а просто зайти по приведенной ссылке, то видно, что ему принадлежит только одна цитата – та, к которой как раз ни у кого нет претензий. Остальные цитаты принадлежат другим авторам. Но ведь идти по ссылке, когда можно немедленно начать подачу дерьма на вентилятор, – такая ненужная морока…

– Чтобы стало понятно, для начала надо прочитать текст по ссылке от начала до конца. После чего слегка подумать и не выставлять себя на посмешище.

– Б. Стругацкий во время войны был в блокадном Ленинграде, а А. Стругацкий – с 1943-го – в актюбинском минометном училище, а потом – в Москве, учился на военного переводчика. Так что быть свидетелем погрузки на баржи в Мурманске девушек ни один из братьев не мог. Бурная писательская фантазия заменила факты.

– Этак можно договориться до того, что коммунисты не заставляли комсомолок работать в публичных домах для американских матросов.

– При незащищенной границе что помешало бы ему «прийти на помощь восставшим финским рабочим и крестьянам»? Идо Хельсинки было бы идти совсем недалеко. Что помешало Сталину «прийти на помощь»… после прорыва линии Маннергейма? Армии у Финляндии практически не осталось, воевать в местных условиях научились, должная концентрация сил была достигнута.

– Это ж очевидно: Сталин хотел захватить весь мир. И если не захватил Финляндию, то это потому, что ему не дала мощная финская армия.

– Дмитрий Юрьевич, а почему в данном случае претензии к Борису Стругацкому?

– Поделись, камрад, где ты увидел какие-то «претензии»? Спасибо.

– Упоминание о проститутках-комсомолках было в книге «Дьявол среди людей» за авторством С. Ярославцева. С. Ярославский – псевдоним, которым подписывался Аркадий Натанович Стругацкий, когда писал без брата. Так что Борис Стругацкий здесь ни при чем.

– Спасибо, я до пятидесяти лет дожил – и не знал.

– «Страшно подумать, что об этом скажет Борис Стругацкий». Весьма смахивает на претензию.

– У нормальных людей это называется иронией. Ну, это так, на всякий случай – вдруг тебе такое незнакомо.

– Ну или на издевку, которая в данном случае не по адресу.

– Ты никак решил меня поучать, что и как мне на моем сайте делать? У тебя папа, поди, коммунист из обкома?

– Подобные эпизоды меня при прочтении тоже весьма коробили. Может, поэтому книга и не особо понравилась, хотя основной замес там довольно интересен.

– И книга – говно, и мысли в ней – говно, и произвел все это – автор.

– Да, и еще один вопрос тогда: все произведения автора, написавшего говеную книгу, становятся говном?

– Да как тебе сказать, камрад. Вот есть у тебя друг, с которым тебя многое связывает. А потом этот друг совершает некий поступок, например спит с твоей любимой женой, и она уходит к нему. Изменится ли твое отношение к вашему прошлому? Сможешь ли ты помнить его хорошим?