За девятое небо

– Ох, видимо, не настолько крепки ваши души, чтобы видеть моё истинное обличье. Придётся волхвовать, дабы общее дело продолжать. И чтобы дочь моя наконец-то приняла меня. – Драгослав бросил укоризненный взгляд на Злату, отошёл назад и, раскрыв руки, зашептал.

Вторя леденящему шёпоту, с костяных пальцев Кощея сорвался чёрный дым и окружил его. В дыме, следуя велениям Слов Бессмертного, рождались неясные призраки, что, превращаясь в искусные узоры, плотнее и плотнее окружали Драгослава, пока не скрыли его от глаз. Далёкий крик Ворона разрушил ворожбу, плотный мрак рассеялся, и перед людьми предстал Кощей: в чёрно-серебряном царском платье и плаще цвета ночи; длинные чёрные волосы обрамляли молодое смертельно бледное лицо.

– Так лучше? – усмехнулся он и, обернувшись к Злате, спросил: – Теперь ты можешь подойти ко мне?

Злата смотрела в чёрные глаза отца. Она помнила его очи карими, живыми. Сейчас вид у Драгослава был вполне человеческий, но… Злата, решительно отогнав мысли, медленно пошла к нему. И чем ближе она подходила к Драгославу, тем больше узнавала в нём своего родителя – тот же гордый взгляд, тот же поворот головы, те же волосы и та же полуулыбка… Её отец, её самый близкий и родной человек, стоял перед ней. Тот, кого она и не надеялась больше увидеть… Он снова был в Среднем Мире. Он жив. Он с ней. Он никогда не даст её в обиду. И они вместе отомстят за маму… Неужели она так испугалась его облика, что не заметила истинной сути?

Слёзы защипали глаза, но царевна не смахнула их; она подбежала к Драгославу и обняла его.

– Отец, прости, прости, – шептала Злата, обливаясь слезами.

– Тебе не за что извиняться, родная. – Драгослав обнял Злату в ответ. – Ты спасла меня. Ты вернула меня к жизни. Мы вместе отомстим за маму.

Злата плакала, не могла остановиться – она не чувствовала ледяного холода, исходившего от Кощея, не слышала сухости в его словах, не чувствовала того, что его сердце не бьётся, не обращала внимания на то, что её слезы застывают – она плакала до тех пор, пока внутри не осталась пустота. Тогда Злата медленно отстранилась от Драгослава, который заботливо погладил её по голове.

– Вот теперь я узнаю тебя. – Драгослав смахнул с её щеки застывшую слезу. – Я больше не буду пугать тебя своим истинным обликом, обещаю, – мягко улыбнулся Кощей.

– Отец, я готова принять его… – Злата смотрела Драгославу в глаза. – Я клянусь, что никогда больше не отвернусь от тебя.

– Я не сомневаюсь в твоей преданности, дочка. Но с истинным обликом я повременю. Да и зачем людей пугать? – подмигнул Драгослав Злате, и она улыбнулась.

Царевне показалось, будто с плеч упал неподъёмный камень – она поступила верно, ибо перед ней был настоящий Драгослав. Он говорил с ней, как в былые времена, по которым так тосковало сердце… Они вернутся в Солнцеград, свергнут Веслава с трона, и всё будет как раньше. Почти как раньше – мамы уже не будет. От мыслей о матери на глаза вновь навернулись слёзы, но Злата смахнула их.

– Не печалься, – успокаивал Кощей. – Мама навеки с нами – ибо она в наших сердцах – в твоём и моём, – шептал Драгослав, и царевна кивнула. – Память – великий дар, благодаря которому мы можем быть с теми, кого любим, вечно.

– Мама вечно будет с нами, – согласилась Злата и, взяв Драгослава за руку, повернулась к людям.

Впереди всех стоял хмурый Бронимир, рядом с ним – Миодраг, за волхвом – Гудислав и Чернек и остальные сварогины – все ждали Слова царевны и Драгослава Великого.

– Да здравствует истинный царь Сваргореи! – громко провозгласила Злата.

– Да здравствует истинный царь Сваргореи! – повторил Миодраг и преклонил колено.

– Да здравствует истинный царь Сваргореи! – положил на сердце руку Бронимир и тоже опустился на колено.

Следом за князем преклонили колени и остальные сварогины.

Злата улыбалась, смотря на коленопреклонённых под светом звёзд людей. Она прошла испытание Богов, у неё получилось освободить отца! Теперь справедливость восторжествует.

– Да здравствуют герои, освободившие истинного царя! – громко проговорил Драгослав и рукой повелел людям подняться. – Да прогремит слава о вас на весь белый Свет!

Люди поддержали Кощея; только Бронимир, несмотря ни на что, продолжал хмуро взирать на мертвеца в человеческом обличье. Холод, исходивший от Кощея, чувствовался даже здесь, в самых северных землях мира. Но мрак силы умертвия ощущал только Бронимир – даже Злата вняла Кощею.

– Славные сварогины! – обратился Драгослав к людям. – Пришло время возвращаться – взойдём на корабли!

Повинуясь Кощею, люди пошли в сторону берега, где стояли пришвартованные суда. Бронимир, поклонившись Драгославу и Злате, шёл вместе со всеми. С каждым шагом князю Власова острова всё больше казалось, что Злата спасла не Драгослава – не так он представлял бывшего царя Сваргореи. И даже не истинный облик Кощея был причиной подобных дум – Бронимиру думалось, что явившемуся умертвию чуждо всё, и хорошее, и плохое, что внутри Бессмертного – кромешная пустота; и тяжёлое гнетущее предчувствие леденило душу князя.

* * *