За дорогой

Она появилась неожиданно и сразу же всех расположила к себе, дружелюбная, но держала некоторую дистанцию, она ни на что не намекала, не клянчила еду, не издавала ни звука, а просто наблюдала чем мы занимаемся, потом она уходила и через некоторое время появлялась вновь. Я назвал её Ириской, это было молодая черная кошечка с золотыми глазами и страшно худая. Мы стали подкармливать ее, и кошка преобразилась – шерсть стала лоснящейся, телосложение крепким. Черный Ирис расцвел. На нашем чердаке она сделала себе логово, и поела всех воробьев, что гнездились над окнами, а потом у нее появились котята, три штуки, два черных, как и она, и один обычного окраса. Дома было слышно, как пищат котята, и страстно желая увидеть их и потискать, я доказал маме и дядюшки важность моего визита на чердак, тем, что нужно срочно провести ревизию котов и по возможности приручить их. Мечта осуществилась и чердак распахнул перед мною свою дверку, и это было не то, что я ждал. С котятами не задалось, они быстро бегали, шустро прятались, а когда я пытался их схватить то шипели, одного я таки поймал, и он мне прокусил палец, было обидно, я столько времени их приручал, и получил такую благодарность, за то, что лазили по чердаку за ними, собирал пыль и страдал от духоты. Через некоторое время котята сами спустились и стали жить под старым сараем, оставаясь такими же дикими. Потом мы уехали, а когда по выходным наведывались то изредка видели их, но уже без Ириски. Кошка на протяжении многих лет весной всегда встречала меня с мамой, но в один год она не пришла. Покойся с миром Черный Ирис степей.

Отношение к животным на селе было жестоким. За мельничной плотиной в балке была свалка, а чуть далее начинался дубовый гай, так вот там народ убивал старых собак и там же бросали их не закопав. Чистое и незамутненное ультранасилие по отношению к ближнему. И так со всем, никакого сочувствия, просто убить, срубить, украсть, разрушить. Некоторые хозяева отпускали старых собак на волю, они уходили жить на бойню и питались там отходами производства. Так поступили и мы после того, как мама наконец поняла, что деньги, которые она давала соседке Федоровой на прокорм пса, та в основном тратила на себя, а старый пёс голодал. Печально было оставлять его, но я ничего поделать не мог. Кроме него остались несколько кур, и удивительно, но их никто не украл, зиму пережили на улице, спали на ветках рябины. В заборе была дырка и через нее пёс приходил домой и спал в своей будке. Он был старый и под конец еще плохо видел, но каждый раз, когда мы приезжали он приходил к нам, и я его подкармливал. Не стало его поздней осенью, соседи позвонили и попросили убрать его так как сдох он рядом с из огородом, я с мамой оттащил его к старому тополю и под ним зарыли. Тополь до сих пор шумит, а под ним спит вечным сном друг.

Можно оправдывать деревенских тем, что это не они такие жестокие, а жизнь такая, но как тогда относится к тому, что они сожгли здоровую, большую иву? Ведь она росла задолго до их рождения, и до рождения их родителей, и возможно даже еще до появления на свет их дедушек и бабушек. Ветла росла на гребле, отделявшей Старый пруд от Нижнего, в диаметре она была метра три, я её еще застал в здравии, но потом ее стали потихоньку убивать, выжигать ствол, и под конец полностью сожгли. Обидно было, что я не чем не мог ей помочь, она долго цеплялась за жизнь, но не смогла победить человеческую страсть к разрушению. Не далеко от того места был родник и через него был перекинут железный мостик, их тоже постигла не завидная участь. Родник заилился и туда стали сваливать мусор, мост распилили на металл. Старый пруд не стал исключением, в него ушлые товарищи стали спускать содержимое своих говновозок. А потом тут же купались их дети и внуки, ловили рыбу, обычно сетью, а потом упивались на берегу до невменяемого состояния и делали себе подобных, в адском угаре, тем самым замыкая круг страданий. Кармическое колесо в действии, и так до вырождения, а там уже на уровень ниже.